- Калики где? Горбатый издал в ответ непонятный звук. - Она говорит: его твоя не понимай, - объяснил Фоня. - Ну сам спроси, раз такой умный, чего ждёшь?! Фоня повернулся к горбатому и залопотал нечто быстрое и гортанное, но вскоре его речь была прервана ответным бурком. - Она говорит: не сказу, - растолковал Фоня. Босевич был здорово раздражён дураком-часовым, к тому же ему слабо верилось, будто такой тёртый, пожилой горбатый может польститься на сырую капусту и без оглядки сунуться в западню. На Фонину же откровенность надежды было мало, когда речь шла о чёмнибудь наподобие ацетона. Шеф контрразведки выхватил маузер: - Харя твоя масонская, пристрелю на месте!!! Фоня разъяснил для горбатого текущий момент. Тот от бессильной злобы заплакал, подвёл Фоню к карте и долго толковал о чём-то непонятном. Стоило ему, наконец, замолчать, у Фони разгорелись глаза; весь он маслено засиял, словно новая лаковая кобура, и перевёл Босевичу: - Насяльник! Она сказал: твой сволось; стрыляй, сёравно не сказу! Прежде, чем Босевич / от слова Босс / успел соорентироваться, терпение его с треском лопнуло. Одновременно с лопом прозвучал выстрел, и горбатый повалился на пол с дыркой меж глаз. Фоня метнулся было к дверям, однако Босевич уже малость оправился и ласково спросил: - Ку-уды? Фоня оценил обстановку и разом потускнел. - Сакал ты, насяльник! - выговорил он плачущим голосом. Босевич же, словно не замечая оскорбления, ещё ласковей обратился к лежащему на полу горбатому:
- Так где калики?
Это единственное произведение номера, автор которого в точности неизвестен. Мало того, не имеется в наличии даже его окончания. Но оно так удачно вписывалось в общий замысел, что я не мог отказать себе в удовольствии видеть его на этом месте. Также хочется надеяться, что наша разведка в результате непрерывного и неусыпного труда обнаружит недостающую информацию, с тем, чтобы представить ее внимани.ю почтенной публики.
Стр.8-9
Вместо предисловия
Спроси себя однажды:
Почему жизнь бесприютна, если в ней серо?.. Гореть ли нам, рассеивая тьму, иль просто плыть, поставив на Zero. Иль в бездну шаг - нестись в круговороте дерзаний духа, исступленья плоти, и только ввысь - не падать на излёте, и не менять на мелочь зла - добро... И пусть, сгорев, растаем без следа всё унесёт забвения вода, судьбы монета встанет на ребро... Жизнь неприглядна, если в ней серо!
* * * Задуй свечу...
И махом тёмных крыльев В разлёты улиц, в сутолоку лиц Нас унесёт. И ветер снежной пылью Завесит окна призрачных столиц. И из-под шпилей, словно в карауле От века вставших прочно на земле, Глазницы звонниц в колокольном гуле Глядят нам вслед в дрожащей полумгле. И лёд в груди - как будто надо первым Шагнуть к небытию... Но я лечу, Огня коснувшись обнажённым нервом. Задуй свечу!...