Ольга вспомнила его слова:
- Когда мы ходили под Царьград с князем Игорем, не греки побили нас, а "греческий огонь". Страшное оружие, подобное гневу Перуна. Если достанем его, возьмем Коростень.
- У меня сильное войско, - возразила она, - а голод сам откроет ворота.
- Осада равнозначна поражению. Погубим людей и потеряем время. Ходят слухи, что ты из-за древлянского князя Мала не хочешь брать Коростень.
- Кто распускает их?
- Ты же знаешь, люди Свенельда. Не возьмешь град, погибнешь, а с тобою и весь род князей славянских, правивших Русью.
Беспокойство давно перешло в тревогу, железными пальцами сжимая виски, доводя до безумия. Единственное средство - купание в реке. Летом и зимой, в любую погоду, она прибегала к нему, поэтому, где бы ни появилась княгиня, слуги первым делом строили купальню.
- Сунильда! - позвала она сенную девку.
Та неслышно появилась из-за перегородки, отделявшей спальные покои княгини от остального помещения.
- Купаться! - повелительно сказала Ольга и легко встала со стула.
В свои пять с небольшим десятков лет она выглядела молодой женщиной. Жесткий режим полностью подчинил себе тело, но вот душа... Она жила сама по себе, и царили в ней раскол и хаос.
Вернулась Сунильда, неся полотенце, гребень для волос и небольшой флакон зеленовато-синего египетского стекла, из которого обрызгала одежду княгини желтой, остро пахнущей жидкостью.
- Теперь комары не страшны. - Сунильда натянуто улыбнулась.
Ольга брезгливо взглянула на ее смуглое лицо и молча вышла из шатра. Сунильда как тень скользнула за ней. Она и была тенью, которая подслушивала, подглядывала, доносила Свенельду о каждом шаге княгини.
На краю земли желто-красными перьями догорала заря. На ее изменчивом и прекрасном теле тремя огромными бородавками громоздились каменные укрепления Коростеня.
"Все могло быть иначе", - подумала она и, поправив накидку, быстро прошла мимо воина, охранявшего вход в шатер.
Река была рядом, напоминая о себе сочностью трав, с хрустом гибнущих под ее сапожками, пахучей влажностью воздуха и безудержными песнями лягушек.
По узенькой тропинке она подошла к купальне, устроенной на небольшой песчаной отмели - редкости для каменистой речки Уж. Ольга уже успела раздеться, когда послышались торопливые шаги и учащенное дыхание Сунильды. Девушка держала в руках факел, и его неверный свет пятнами разлегся на воде. Она собрала одежду княгини и стала развешивать на железных крюках, вбитых в дощатые стены купальни, а княгиня смело вошла в воду и поплыла.
Течение тут же подхватило ее. Она почувствовала нестерпимое желание отдаться его ласковой силе и хотя бы ненадолго почувствовать себя слабой женщиной. Ольга перевернулась на спину, широко раскинув руки, словно пытаясь обнять небо, на котором загорались лукавые глаза звезд.