- Покурить не хочешь? Нервишки успокоить? - ехидно осведомился Хотой. - Я бы, например, с удовольствием выпил бы чашечку саке.
- Да куда уж тут курить?! У меня все нервы перегорели за последние двое суток. Нечего успокаивать, - ответил Августин.
Ответа Хотоя не последовало.
Потому что один из только что распустившихся перед ними ядерных цветков достиг необычной высоты в два локтя и продолжил расти. Из него выбились несколько подозрительных отростков, быстро достигших длины в полметра. Августин невольно попятился.
- Цверги! - прогремел изменившийся голос Хотоя. В тон ему зло рявкнул Томас.
Еще два кольца - следы подземных испытаний - не уступили место новым видениям, а стали все явственнее выступать на поверхности "Утгарда-лилового". Одновременно с этим со всех сторон начал доноситься монотонный, леденящий душу гул, сквозь который слабо пробивался рокот больших африканских барабанов.
- Какие еще, к дьяволовой матери, цверги?! - спросил Августин, все еще достаточно спокойно.
- Демоны Сети! Некогда! - от привычной спокойной и рассудительной манеры Хотоя не осталось и следа. - Вообрази свой самый страшный кошмар и стань им!
- Мы же неуязвимы, ты говорил...
В этот момент метаморфозы ядерных грибов окончились. Над поверхностью "Утгарда-лилового", пренебрегая геенной, пасть которой была разверзта под ними, попирая все известные Августину законы виртуальной реальности, в ореоле багрового пламени, возвышались три сущности. Казалось, они сплошь сотканы из движения, изменений, вихрей и потоков. И это непрестанное, хаотическое движение было залито в форму полупрозрачных антропоморфных тел. Пожалуй, если человека скрестить с крабом, в четвертом поколении начнут появляться именно такие особи. Массивные членистые руки и ноги. Вытянутые вперед головы с мощными челюстями. Миллионы волосков, каждый из которых поет о своем.
Пространство взорвалось мириадами оглушительных звуков. Но явственнее и настойчивее всех были конвульсивные содрогания африканских барабанов.
Цверги не двигались, но Августин с ужасом обнаружил, что расстояние между ним и неописуемыми тварями сокращается. Хотой больше не был Хотоем. Он стал огромной толстой старухой с выступающими изо рта желтыми клыками и голой тяжелой грудью. Старуха была вооружена каменным ножом длиною в добрый каролингский меч. Ее засаленные штаны, увешанные бубенцами, истекали потоками крови, в левой руке она держала щит-бубен. Томаса Хотой тоже принял под свою опеку. Завязанная для верности узлом, на его шее болталась большая черная змея.