- Ну, - смутился Артемьев и в тоже время решил его поддержать, надеюсь, ты не пропадешь: у тебя нужная и прекрасная профессия.
- Пропаду, Степа, обязательно пропаду! - В глазах полковника царской армии, потомка древнейшего, аристократического рода, стояли слезы. И гость не в силах был отвести взгляд от сведенного мукой лица. - У меня теперь одна профессия - человек без Родины.
- Не смей так говорить, слышишь! Обещаю, если решишь остаться или вернуться, я сделаю для тебя все, чего бы мне это ни стоило! - с отчаянной решимостью воскликнул Артемьев.
Они с минуту в упор смотрели друг другу в глаза.
- Прощай, Степан, - хриплым голосом выдавил Сергей.
- Спасибо, что спас меня и не выдал, - Артемьев встал и направился к выходу.
- Подожди, - услышал за спиной. - Я спасал не только тебя, но и... Варю. Она бы не перенесла, кабы тебя, дурака, убили.
Степан медленно повернулся.
- Варю? Ты сказал - Варю?!
- Я нашел ее в Астрахани в тифозном бараке, год назад. Она работает в моем лазарете.
Артемьев кинулся к нему, схватил за плечи, встряхнул:
- И ты молчал, Сергей? Ты молчал?!! - Он прикрыл глаза, из груди его вырвался то ли стон, то ли хрип: - Боже мой, как я ее искал! По всем городам, лазаретам, фронтам...
- Она, по-прежнему, любит тебя. Оставайся здесь. Когда закончится эвакуация, я отправлю ее. - Рубецкой смотрел с грустной улыбкой. - Только береги ее, Артемьев. У меня никогда не было никого дороже Вари и... тебя. Он наклонил голову и поспешно вышел из гостинной. Вскоре послышался его преувеличенно бодрый голос: - До отплытия осталось четыре часа. Последний корабль уйдет в сумерках, никто и не заметит ее отсутствия.Ты не представляешь, как она обрадуется.
Артемьев вздрогнул и перевел ошеломленный взгляд на часы.
"Четыре часа... Последний корабль... Ну, конечно! И на нем - архивы контрразведки. - Он слышал, как собирает вещи Сергей. Вспомнил Варю и, сжав кулаки, не смог сдержать мучительного стона. - Ну почему?!! - подумал с яростью, чувствуя, как внутри все тонет в холодном, ледяном омуте бешенства и бессилия одновременно. - Почему злой, чудовищный рок именно меня определил в его палачи?! За что? Или это счет от Бога, о котором говорил Сергей? Если это первый вексель, то какая же цена будет заплачена за остальные?", - в нем шла дикая, нечеловеческая схватка между двумя понятиями долга.
... По измученной, истерзанной России, ощетинившись жерлами ненависти и войны, с невероятной скоростью мчался дьявольский бронепоезд истории, в топке которого ежеминутно сгорали сотни, тысячи жизней, чтобы накормить ненасытное пламя Идеи. И в этом же направлении шел неприметный, маленький человек. Их разделяло всего четыре часа. А потом бронепоезд настигнет его, сметет вихрем с откоса, развеет в прах, словно того и не было вовсе. Что значит еще один маленький человек в сравнении с миллионами, уже сгоревших в топке?