«Оказывается, она может быть и колючей», -подумал Андрей и предложил:
– Давай не будем о грустном…
– Тогда о веселом. – В голосе у Вероники появились иронические нотки. – Ну, и как тебе восточные женщины? Говорят, они очень чувственны. Андрей не ответил, уловив в интонации девушки отчужденность.
– Чего молчишь, герой? – требовательно произнесла Вероника. – Или хочешь сказать, что тебе никогда не приходилось зачищать отбитые у противника селения. А там наверняка были женщины…
– Если ты хочешь узнать, насиловал ли я их, так и спрашивай, – с легким раздражением ответил Андрей. – Отвечаю честно: нет. Я просто воевал. – Он потянулся за сигаретой.
Каждое такое, пусть даже мысленное возвращение назад, в Курдистан, всегда отдавалось болью в висках. Он старался избегать воспоминаний и не копаться в своем боевом прошлом. Что было, то было, теперь у него другая жизнь. А грязными сапогами на чистый ковер… Нет, он этого не хотел.
– А как же неписаные законы войны? – не почувствовав его настроения, с издевкой продолжала Вероника.
Чтобы не сорваться, Андрей жадно затянулся сигаретой.
– Ты права, мне приходилось убивать. На то она и война, если не ты, то тебя. Хотя, если честно, я никогда особенно не трясся за свою жизнь.
Вероника виновато улыбнулась. Она вновь стала прежней, мягкой и ласковой кошечкой.
– Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто пытаюсь понять, что ты за человек… Знаешь, я давно уже не встречала таких мужчин. Разве что в далекой юности…
– Опять издеваешься?
– Больше не буду. Честное слово, – шутливо проговорила Вероника и в подтверждение своих слов сменила тему: – Давно ты в Москве?
– Уже месяца два.
– Совсем немного для того,-чтобы как следует во всем разобраться… – Она расслабленно опустила голову на подушку. – Теперь я понимаю, почему ты не похож на наших ментов.
– Я что-то делаю не так? – обиделся Андрей.
– Все.
– То есть?
– Уже то, что ты сейчас со мной, не по правилам. – Вероника ласково провела рукой по его волосам. – И это самое грустное.
– Неужели ты не чувствуешь себя спокойнее со мной?
Вероника с досадой мотнула головой.
– Нет, ты опять меня не понимаешь. Мне с тобой хорошо. По-настоящему хорошо. Но дело не в этом. Дело совершенно в другом.
– В чем же?
В руке у Вероники откуда ни возьмись оказалась сигарета.
– Пожалуйста, если тебе не трудно, принеси еще вина, – неожиданно попросила она. – В холодильнике должен быть кагор. Возьми бутылочку. Что-то крепленого захотелось.
Видя, что Вероника нервничает, Андрей не стал спорить и, сунув ноги в шлепанцы, поплелся на кухню. Возвращаясь с бутылкой, на мгновение задержался на пороге. Вероника сидела, свесив с кровати ноги, и курила. Стряхивала пепел резкими, нервными, движениями, в лице была напряженность.