Коктебельские дни проходили монотонно, принося очередные известия – воздушная катастрофа, погибли вместе с другими пассажирами 17 футболистов «Пахтакора», бензина в заправочных нет, и надо ездить по деревням, чтобы залить баки, что и делает зеленая «волга». Все переживается вместе. Леша Козлов, великий музыкант, друг Василия Палыча учит всех голоданию, к компании пристали двое братьев-близнецов, которые показывают всем гимнастику йогов. Все сближаются очень быстро, мы бродим шумною толпой с девичьим хвостом, по вечерам укладываемся спать в спичечных коробках аборигенов, курим всю ночь, смеемся, под утро засыпаем, слыша шорох крыс где-то в глубине деревянного городка; голос хозяина сквозь фанеру курятников: «Хлопцы, забыл вам сказать, чтоб вы не курили у хате, бо у вас под головами две канистры с бензином 93-им…» Вовремя… Всю ночь мы только и делали, что дурачились, не зная, что в любую минуту могли взлететь в воздух… Но все это про нас, а не про Вас. Палыча, который работал, как поезд, по расписанию, – немного времени на друзей, море, пробежка в лесок километров 10, остальное – работа. В небе памяти моей облачко двенадцатилетней давности, я разглядываю его, оно медленно затягивает ослепительное солнце.
Здесь, на этом месте, я прерываю свое описание теперь уже фантастических событий моего прошлого. В мой дом врывается реальность – утро 19 августа 1991 года, Москва. Я слушаю по телевидению заявление ГКЧП, слышу с Преображенской площади нарастающий гул тяжелых машин – это танки входят в город… Господи, я же только что думал о предсказательности «Острова Крыма» и вот… Три тяжелейших дня. Москва, дом Верховного Совета России становится «Островом Крым». Ельцин издает указ за указом один точнее другого, выбивая почву из-под ног преступников, танки, пришедшие в Москву, начинают думать, они отказываются идти на штурм Главного Дома России…
Читатель, ты уже прочитал:
«– Смотри, Толяй, они крестятся, – сказал Комаров. – У них там никакого оружия ни хера нету, Толяй. Крестятся. Толька, от нас с тобой крестом обороняются. Давай, Толька, шмаляй ракету!
– Я ее вон туда шмальну, – сказал Макарон и показал куда-то в мутные юго-восточные сумерки.
– Ясное дело, – сказал Комаров. – Не в людей же шмалять.
Он соответствующим образом развернул машину. Макаров соответствующим образом потянул рычаг.
– Але, девяносто третий, – ленивым наглым тоном передал Комаров на «Киев», – задание выполнено.
– Вас понял, – ответил ему старший матрос Гуляй, хотя отлично видел на своем приборе, что задание не выполнено». Совершенно точная формула поведения исполнителей не очень желающих исполнять идиотские приказы, как это было в августе 19-го в Москве…