«Тогда пиши на доске следующее предложение, – Глотов обнажал в кривой улыбке коричневые зубы. – Пиши под мою диктовку. Я не человек… Так и пиши. Я не человек, а лошадиная отрыжка, которая хочет исправиться, но навсегда останется только отрыжкой, а не человеком. Где запятая, тварюга, мать твою язви?»
Климову, только начавшему занятия в классе, за первый месяц учебы досталось больше других.
Несколько раз он засыпал за партой и попадался в ловушку садиста и психопата Глотова: сначала был избит учителем, а затем публично оскорблен и унижен у доски. Во время урока Глотов пользовался не только тяжелыми кулаками, но другими подручными учебными материалами. Раздвижной металлической указкой, метровой деревянной линейкой, старым сапогом, цветочным горшком. Бил чем под руку подвернется.
Достав в медсанчасти кусочки пластыря, Климов, чтобы не заснуть на уроке в очередной раз, стал приклеивать верхние веки ко лбу. Но этот фокус мало помог, Климов пару раз засыпал и с открытыми глазами. Климов не мог придумать, как уйти от побоев, как заслужить расположение учителя. Не то, чтобы Климов боялся чужих кулаков, нет. Но он не был уверен в себе. Опасался, что очередного унижения не выдержит, бросится на Глотова, повалит его на пол и перегрызет учительское горло зубами.
Решение проблемы нашлось само.
Однажды Глотов спросил учеников, кто из них умеет красиво рисовать и выводить красками буквы. Над классом поднялась одинокая рука Климова, некогда посещавшего школу с художественным уклоном.
Четыре дня подряд он оставался после занятий, наклеив пластырь на веки, допоздна рисовал гуашью и акварелью шапку стенной газеты «Утро новой жизни». Даже, получив разрешение Глотова, спал под школьной партой, потому что барак к ночи запирали. Климов управился к сроку, к ноябрьским праздникам, пообещав Глотову, что впредь будет рисовать все, что тот скажет.
Шикарную многоцветную газету повесили в школьном вестибюле, напротив входной двери. На праздник, совпавший с сорокапятилетием Глотова, тому выписали денежную премию. И ещё вручили ценный подарок, как было сказано в памятном адресе, «за творческое, неформальное отношение к своим обязанностям, к любимой всеми профессии учителя».
Так или иначе, но оскорблять Климова, поднимать на него руку Глотов престал. Климов хорошо отсыпался на уроках русского языка и литературы, учитель демонстративно не обращал внимания на единственного спящего человека.
С той поры порция климовских зуботычин и матюгов перепадала другим сонливым ученикам.