- Вы читали?
Остродумов только головой качнул.
- Ну... и что же?
- Что? Скоро ехать надо будет. Машурина вынула папиросу изо рта.
- Это отчего же? Там, слышно, идет все хорошо.
- Идет своим порядком. Только человек один подвернулся ненадежный. Так вот... сместить его надо; а не то и вовсе устранить. Да и другие есть дела. Вас тоже зовут.
- В письме?
- Да, в письме.
Машурина встряхнула своими тяжелыми волосами. Небрежно скрученные сзади в небольшую косу, они спереди падали ей на лоб и на брови.
- Ну, что ж! - промолвила она, - коли выйдет распоряжение - рассуждать тут нечего!
- Известно, нечего. Только без денег никак нельзя; а где их взять, самые эти деньги?
Машурина задумалась.
- Нежданов должен достать, - проговорила она вполголоса, словно про себя.
- Я за этим самым и пришел, - заметил Остродумов.
- Письмо с вами? - спросила вдруг Машурина.
- Со мной. Хотите прочесть?
- Дайте... или нет, не нужно. Вместе прочтем... после.
- Верно говорю, - пробурчал Остродумов, - не сомневайтесь.
- Да я и не сомневаюсь.
И оба затихли опять, и только струйки дыма по-прежнему бежали из их безмолвных уст и поднимались, слабо змеясь, над их волосистыми головами.
В передней раздался стук калош.
- Вот он! - шепнула Машурина.
Дверь слегка приотворилась, и в отверстие просунулась голова - но только не голова Нежданова.
То была круглая головка с черными, жесткими волосами, с широким морщинистым лбом, с карими, очень живыми глазками под густыми бровями, с утиным, кверху вздернутым носом и маленьким розовым, забавно сложенным ртом. Головка эта осмотрелась, закивала, засмеялась - причем выказала множество крошечных белых зубков - и вошла в комнату вместе со своим тщедушным туловищем, короткими ручками и немного кривыми, немного хромыми ножками. И Машурина и Остродумов, как только увидали эту головку, оба выразили на лицах своих нечто вроде снисходительного презрения, точно каждый из них внутренно произнес: "А! этот!" и не проронили ни единого слова, даже не пошевельнулись. Впрочем, оказанный ему прием не только не смутил новопоявившегося гостя, но, кажется, доставил ему некоторое удовлетворение.
- Что сие означает? - произнес он пискливым голоском. - Дуэт? Отчего же не трио? И где же главный тенор?
- Вы о Нежданове любопытствуете, господин Паклин? - проговорил с серьезным видом Остродумов.
- Точно так, господин Остродумов: о нем.
- Он, вероятно, скоро прибудет, господин Паклин.
- Это очень приятно слышать, господин Остродумов.
Хроменький человек обратился к Машуриной. Она сидела насупившись и продолжала, не спеша, попыхивать из папироски.