Через три дня Алик уехал, оставив Машу при детях, стирке и стихах. Ей предстояло провести в Крыму еще полтора месяца, поскольку необходимые для этого деньги Алик у кого-то одолжил и ей привез.
Через два дня после его отъезда Маша написала первое письмо Бутонову.
За ним второе и третье. В перерывах между письмами она писала еще и короткие отчаянные стихи, которые самой ей очень нравились.
Бутонов тем временем исправно доставал ее письма из почтового ящика, — он оставил Маше расторгуевский адрес, потому что летнее время, когда жена с дочкой уезжали в Мозжинку на академическую дачу Олиной подруги, он обычно проводил в Расторгуеве, а не в хамовнической квартире жены. Соображения семейной конспирации никогда Бутонова не тревожили, Оля была нелюбопытна и не стала бы вскрывать бутоновских писем.
Машины письма вызвали у Бутонова большое удивление. Они были написаны мелким почерком с обратным наклоном, с рисунками на полях, с историями из ее детства, не имеющими ни к чему никакого отношения, со ссылками на неизвестные имена каких-то писателей и содержали множество неясных намеков.
К тому же в конвертах лежали отдельные листочки неровной серой бумаги со стихами. Как догадался Бутонов, это были стихи ее собственного сочинения.
Одно из стихотворений он показал Иванову, который понимал во всем. Тот прочитал вслух, со странным выражением:
Любовь — работа духа.
Все ж тела
В работе этой
Не без соучастья.
Влагаешь руку в руку, -
Что за счастье!
Для градусов духовного тепла
И жара белого телесной страсти -
Одна шкала.
— Откуда, Валерий?
— Девушка мне написала, — пожал плечами Бутонов. — Хорошие?
— Хорошие. Наверное, дернула откуда-нибудь. Не пойму, откуда, — вынес квалифицированное суждение Иванов.
— Исключено, — уверенно возразил Бутонов. — Не станет она чужие переписывать. Точно, сама написала.
Он уже забыл об этом заурядном южном романе, а эта милая девочка придавала ему какое-то слишком уж большое значение. Писем Бутонов ни от кого не получал, сам не писал, да и на этот раз отвечать не собирался, а они все шли. Маша ходила в Судак на почту и страшно огорчалась, что ответа все нет.
Наконец, не выдержав, она позвонила Нике в Москву, попросила ее съездить в Расторгуево и узнать, не случилось ли чего с Бутоновым, почему он не отвечает. Ника раздраженно отказалась: занята по горло, некогда. Маша обиделась:
— Ника, ты что, с ума сошла? Я тебя первый раз в жизни прошу! У тебя романы раз в квартал, а у меня такого никогда не было!
— Черт с тобой! Завтра поеду, — согласилась Ника.
— Ника! Умоляю! Сегодня! Сегодня вечером! — взмолилась Маша.