Мир с огромным вниманием и интересом следил за судьбой семи человек и плота. В музее «Кон-Тики» в Осло можно было ежедневно получить свежие сведения о плавании «Ра».
«В те дни мы вели сельский образ жизни. Спали на душистом сене под мирное пенье петухов — живых запасов, приветствовавших появление солнца над морем; позже мы съели последнего петуха, а сено, в котором хранились резервуары с водой и провиантом, пришлось выбросить, так как оно начало гнить.
Днем ребята отдыхали, плавали — со страховочным канатом — вокруг «Ра» и под ним.
Ночью волны разбивались и опадали возле наших постелей. Вырастая из-под папирусной палубы, они отступали, теряя влажные жемчужины со своих белых грив. Ночью различимы только белые гребни, образующиеся на невидимых волнах, которые черной завесой прикрывают нижнюю часть звездного небосвода. «Ра», подобно живому существу, то выгибается, то съеживается на них, потрескивая и шипя. Снопы папируса, как мощные мышцы, работают независимо один от другого и вместе с тем вполне согласованно.
Двойная мачта и парус образуют как бы гигантский плавник, который так и ходит на хребте папирусного чудовища, ползущего по морским ухабам.
Позади, в качестве двойного хвоста, колышется, направляя нас, пара весел, которым помогают боковые плавники— вспомогательные весла. Нос и корма нашего «плавающего создания» отчетливо изгибаются над водой, как шея и хвост огромного золотистого лебедя. Рядом спокойно проплывают киты, стада веселых дельфинов играют и скачут вокруг нас, а обезьянка, проснувшись, лезет на мачту. Из ночи в ночь те же самые звезды зажигаются над нами и как добрые друзья указывают дорогу с востока на запад. Нам хорошо…»
Члены экипажа были здоровы и чувствовали себя нормально, хотя случалось, что и врач вынужден был прибегать к собственным услугам. 12 июня он записывает: «Утром, потроша курицу, я заметил и схватил медузу. Весь день жгло руки. Еще как жгло, черт возьми… Позже пришлось лечить от ожогов Нормана, который столкнулся с такой же медузой, ныряя под днище плота».
Под конец путешествия эти медузы часто оказывались на палубе. Однажды, когда Абдулла, работая по пояс в воде, запутался ногами в их жгучих щупальцах, Хейердал спросил его: «Больно?» «Нет, нет», — ответил Абдулла и хладнокровно сбросил всю эту мерзость, мешающую ходить по палубе, за борт. Абдулла был стоиком, на его руках остались метки от сигарет, которые он гасил о собственное тело, «дабы показать, что настоящему чадцу боль нипочем».
Миновав острова Зеленого Мыса, плот «Ра», к общей радости всего экипажа, попал во власть южного экваториального течения и быстро двинулся на запад. Переход через Атлантику начался для мореплавателей удачно. Бели до сих пор, плывя вдоль западного побережья Африки, можно было легко поддерживать радиосвязь и верить, что в случае необходимости помощь подоспеет быстро, то с этой минуты, отдаляясь от берегов, «Ра» все более углублялся в пустынные просторы Атлантического океана. Судьба экспедиции и жизнь людей зависели теперь от прочности папирусных стеблей.