На вопль не замедлили явиться и силы Зла в лице Терентия.
— Книга, а в ней кукиш да фига! — назидательно заметил он. — Больно умным стать хочешь?
В те времена не было еще специальных безопасных ножей для разрезания бумаги — пользовались обыкновенными, такими, что можно и мясо пластать, и деревяшку строгать, и человека пощекотать до смерти.
Именно такой нож и оказался в руке Тихона.
— Ты что? Ты что? — струхнул Терентий, отходя подальше.
Но Тихон и не собирался резать брата. Он приставил нож к собственной груди и сказал:
— Братец, миленький, мне тебя очень жалко, но я сейчас зарежусь!
И приложил к ножу некоторое усилие. Терентий увидел, что по его собственной рубахе тоже расплывается красное пятно, и в страхе бросился отнимать нож у брата.
— Все равно недоглядишь, братец, миленький! — причитывал Тихон в ходе борьбы. — Не зарежусь, так удавлюсь. Не удавлюсь, так повешусь. А то и в колодец сигану…
— Не надо в колоде-ец! — хныкал Терентий. — Я больше не бу-уду-у! Я странички-то тебе отмою, лучше прежних стану-ут! Брось ножи-ик! Я бате пожалуюсь!
Вот уж чего он никогда бы не сделал — впрочем, как и Тихон.
С тех пор стало Тихону жить привольно. Если в деяниях братца что-то было не по нем, он поднимал крик: «Четвертуюсь! Гильотинируюсь! Живьем сожгусь!» Эти крики спасли множество котят и щенят, которых Терентий любил при жалостливом братце помучить, а то и совсем распотрошить.
Жизнь же свою принц Терентий высоко ценил и не собирался потерять ее из-за каких-то котят. А то ведь этот придурок Тихон и в самом деле зарежется…
Правда, в душе он надеялся встретить когда-нибудь могучего мага и заставить его прервать тягостную связь между братьями. Тогда-то Тихон ужо попрыгает…
Правильно говорил Ироня: все само собой как-то притерлось, уладилось…
А все потому, что продолжала переть Посконии невдолбенная пруха!
в которой оба королевича теряют невинность — один намеренно, а другой поневоле
С того дня началось между братьями нечто вроде дружбы.
То и дело слышалось во дворце ли, в лесу ли, на ристалищах ли, за обеденным ли столом:
— Ты береги себя, братец! Костью не подавись, братец! Не лезь туда, братец, там ветки тонкие! Не надевай коньки, братец, лед еще не окреп!
Правда, злого озорства при дворе не убавилось. Терентий давно заметил, что на все его выходки придворные лизоблюды явно не обижаются, но подобострастно хихикают, надеясь снискать расположение пакостника.
— Видишь, Тиша, как им это нравится, как у них глазки загораются! — убеждал Терентий брата. — Отчего же людям радость не доставить, ведь это так просто! Вон я вчера барону Хоровонду плащ к полу гвоздиком приколотил, так у него весь день хорошее настроение было… Надо людей любить, братец, тешить их нашими веселыми детскими проказами. Ведь опостылели им серые дворцовые будни! Давай-ка сделай доброе дело, подсыпь стрижанскому послу в миску стрижанской же соли, пусть родину вспомнит!