Ну, и основная масса вокруг: крутятся, вертятся, семьи, дети, машины, не "мерины" шестисотые, конечно, но и не "копейки" ржавые. Звезд с неба не хватают, но живут, живут, движутся по жизни...
Вот сидим мы все у костра, как в старые добрые времена. На пикничке, типа того. Хотя раньше мы такие мероприятия называли походом. "Девочки, пойдемте с нами в поход! Какие мы тебе девочки, мы уже два раза в поход ходили!"
Н-да, бойцы вспоминают веселые дни, и битвы, где зубы теряли они. Однако у нас сегодня чистый мальчишник, баб нет. Это, правда, пока, пить-то только начали, но все ещё чинно-благородно: закуска, выпивка, шашлык-машлык, водка-модка, сигареты-мигареты, разговоры-мозговоры. Завелись чего-то все, едва по первой приняли, и рассказы пошли - не отчеты в стиле "как я провел жизнь", а истории всякие, былины, если говорить по-старинному.
Поодаль, в тенечке, под кустиком, магнитофончик крутится тихонько. Он не поет, ни к чему теперь это, он, гад, записывает - для потомства... Вот и назаписывал.
История первая
Один за все и все на одного.
Это было давно, я ещё в четвертом классе тогда учился. Школа наша, носившая не очень приличный номер "шесть", была, однако, не самой плохой и не самой занюханой в городе Средневолжске, носила она гордое имя Павлика Морозова, того самого, геройски погибшего от рук то ли собственного деда, то ли дяди пацана, что сдал своего единоутробного отца.
Четвертый класс в былые годы, когда советская система ну очень среднего образования была самой прогрессивной и лучшей в мире, считался весьма важным и ответственным. Начальная школа позади, детишки вместе с книжками и тетрадками вприпрыжку вырвались из-под опеки учительницы первой своей и теперь, как взрослые, слоняются на переменах по всей школе в поисках класса, где будет следующий урок.
Коллектив формируется, и сознание тоже коллективное - "один за всех, и все за одного". Правда, со второй частью этого замечательного девиза всегда почему-то выходит промашка, но это уж гримасы мира взрослой жизни.
В те незабвенные годы каждый класс в каждой советской школе представлял из себя ещё и первичную ячейку детской коммунистической организации юных ленинцев - пионеров. Наш четвертый "а" исключением не был. А где коммунистическая организация, там и руководство, естественно. Номенклатура, проще говоря.
Так уж получилось, что меня, помимо редколлегии, что понятно, рисовать я любил, хотя и не умел, выбрали ещё и председателем совета отряда. По-моему, какие-то из этих слов раньше писались с большой буквы, но я уже не помню, какие, так что пусть всё будет с маленькой.