- Вы не могли бы побыстрей ехать? - сухо сказала она.
- Вам к издательству? - спросил я.
- Почему? Мне надо домой. На улицу Софьи Перовской, дом десять. Пожалуйста!
- Благодарю вас,- галантно сказал я, и она откинулась на сиденье и вдруг подалась вперед и затаилась: со мной давно ездили два снимка Хемингуэя,- лакированно-красочных и грустных, наклеенных к ветровому стеклу в правой нижней стороне. На одном он был снят рядом с убитым леопардом, а на втором - в лодке. Она смотрела на них с каким-то страдающим напряжением, и я видел, что ей хочется потрогать их мизинцем.
- Где вы это... достали? - спросила она и показала на снимки не рукой, а глазами. Я немного помедлил с ответом,- впереди был красный свет,- потом сказал, что купил их на Кубе. Она недоверчиво усмехнулась, но на меня не взглянула.
- В Гаване,- уточнил я.
- Скажите пожалуйста!
- Я был там дважды,- безразлично сказал я, потому что это была правда.
- Каким, простите, путем?
- Водным. Мы заходили туда сдавать рыбу... Если вас интересует кубинский Дом-музей Хемингуэя в Финка-Вихия, то должен сказать, что это печальное зрелище,- сообщил я, что было тоже правдой.
- Почему?
- Потому, что дом без хозяина...
- Да, пожалуй... И вы написали об этом в своей повести?
- И об этом,- сказал я.
- А еще о чем?
- Об акулах, о крабах с ногами на спине, о бонитах, медузах.
- Вы разве ихтиолог?
- Нет,- сказал я.
- Ну хорошо. А еще о чем?
- А еще о ностальгии... Об огнях Святого Эльма,- бесстрастно сказал я.
- Понимаете, я хочу спросить, каков сюжет вашей вещи, в чем главный смысл ее? - оторопело сказала она. Матрац топорщился на заднем сиденье, и я протянул к нему руку и сказал, что книга не должна походить на эту штуку.
- Не понимаю,- настороженно сказала она.
- Отлично понимаете,- сказал я.- Вы спрашивали о конечной заданности произведения, а я полагаю, что это не двуспальный матрац, смысл и назначение которого предельно выражены для каждого и формой его, и содержанием.
- Очень нелепое сравнение! - сказала она и отвернулась.
Дальше мы ехали молча, и я знал, что у своего дома она непременно захочет заплатить мне за проезд. "Наверное, даст серебряный рубль, если он есть у нее, его удобно кинуть на сиденье, эффекта больше," - подумал я, и это так и случилось. Я подбросил рубль на ладони, потом попробовал его на зуб. Она брезгливо и в то же время обеспокоенно спросила, что я делаю, и я объяснил: проверяю, мол, не фальшивый ли.
- Могу заменить на бумажный! - раздраженно сказала она, но я предположил, что фальшивые бумажные рубли изготовлять ей еще проще, чем металлические, поскольку она работает в издательстве и имеет доступ в типографию. Я сказал это ровно и убежденно, и она посмотрела на меня с тем недоуменно-мученическим вниманием, с каким разглядывала снимки Хемингуэя.