"Черт бы их подрал, хоть бы выключили!"
Никто не танцевал. Две девушки - блондинка и брюнетка - сидели у барной стойки, испуганные, не знающие, что делать. Уходить им запретил хозяин клуба. Аркадия Галкина в зале не было.
- Где? - выдавил из себя Антон.
- Там. Мы его в комнату... - принялся объяснять парень, - уж очень сильно буянил. Вы нас извините.
- Разберемся, - буркнул Антон. - Веди. Одна из девушек, блондинка, захныкала, отняла от лица носовой платок. На щеке был кровоподтек, из носа шла кровь. Антон подошел к ней. Она сидела на высоком табурете, но все равно рослый Антон смотрел на девушку сверху вниз.
- Это ты пострадала?
- Да, - сказала девушка.
- Сама небось виновата?
- Нет, она ни при чем, - несмело вступилась за подругу брюнетка.
- Как ты думаешь, сколько тебе надо заплатить, чтобы ты осталась довольна?
- Сколько?..
- Да, да, сколько? - спросил Антон у брюнетки. Та заморгала. Ее фантазия ограничилась двумя стольниками. Антон спокойно положил на стойку две стодолларовые банкноты и, больше не говоря ни слова, сказал охраннику:
- Веди.
Тот заспешил. Открыл одну дверь, выкрашенную черной краской, затем вторую, обычную, цвета слоновой кости. Аркаша сидел на тахте, уронив голову на колени. Стены и пол этой маленькой комнатки - три на три метра - были выложены рыжей кафельной плиткой. У ног Аркадия стояла начатая бутылка минералки.
Лишь только он увидел Антона, его руки поднялись, словно он решил сдаться, словно на него был нацелен пистолет.
- Собирайся, урод, едем!
На этот раз Аркаша не спорил. Он поднялся, его шатнуло, он несколько раз икнул и произнес:
- Простите...
- Убить бы тебя, исчезли бы проблемы. Когда-нибудь ты нарвешься, щенок, на тех, кто не знает, чей ты отпрыск.
- Не звезди, - выдавил из себя Аркадий, мобилизовав остатки гордости. Он вскинул голову, словно его вели на расстрел.
- Возьмите его.
- Сам пойду.
Но послушались не Аркадия, а Антона. Его взяли за локти, сжали с двух сторон, и охраннику ночного клуба показалось, что у Галкина-младшего ноги едва касаются земли. Когда Аркадия проводили мимо девушек, он запрокинул голову и крикнул:
- А все-таки я тебя трахну при всем народе. Сцена была жутковатой, если бы не напоминала то, как Галилей выкрикнул инквизиторам в самый последний момент, а может, прошептал: "Все-таки она вертится!"
- Не вякай, - отозвался немногословный Антон.
- И что вы мне сделаете? - спрашивал Галкин, когда его тащили по винтовой лестнице, передавая из рук в руки, опасаясь, что если он вырвется, то полетит вниз через низкие перила и наверняка раскроит череп.