– Сейчас, – Федор Иванович открыл сейф, вытащил папку, в которой было три листочка, и принялся верхний лист заполнять.
– Когда нам зайти? – спросил Григорий.
– Завтра к вечеру.
Братья покинули кабинет Федора Ивановича.
– Странные посетители, – заметила Солодкина. – У вас что, день рождения?
– Нет, они цветоводы, мои старые знакомые. Люди неплохие, помешанные на цветах. Проведать приехали, давно не виделись.
О шприце с кровью Федор Иванович не говорил, и именно поэтому Тамара запомнила странный сверток, суетливость завлаба и двух братьев, удивительно похожих друг на друга.
Закончив писать, завлаб дунул на листок, словно писал чернильной ручкой, а не шариковой, захлопнул папку и протянул Солодкиной.
– Еще что-нибудь надо? Заходите, не стесняйтесь, для вас, Тамара, я совершу все, что угодно, кроме самоубийства Тамара поднялась. И тут Федор Иванович схватил букет из пышных роз.
– Погодите, Тамара, это вам, – и немолодой завлаб великодушным жестом преподнес шикарный букет не менее шикарной женщине.
Отказываться было глупо, цветы смотрелись великолепно. Да и какая женщина, знающая себе цену, сможет отказаться от прекрасных роз! Поблагодарив Федора Ивановича, с папкой в руках и с шикарным букетом, под восхищенными взглядами больных и коллег-врачей Солодкина шла по коридору.
Тяжело было понять, что прекраснее – женщина или цветы в ее руках. Но скорее всего и то, и другое было великолепно, а вместе они составляли гремучую смесь, устоять перед которой просто невозможно. И тем большее возникало искушение, когда разомлевшие представители сильной половины человечества вспоминали, что у нее есть мужчина – Сергей Дорогин, которому она предана душой и телом.
Тамара вернулась в свой маленький кабинетик, отгороженный от коридора стеклянной дверью. Большие стекла двустворчатых дверей прикрывали белые, собранные в гармошку занавески.
"Красивые цветы”, – подумала женщина.
Многое из того, что она оставила на работе, когда ушла из больницы, пропало. Не нашлось и вазы для цветов – пришлось делать импровизированную. Из большой двухлитровой пластиковой бутылки для минералки. Острый скальпель срезал верх бутылки, и получилась ваза, очень похожая на стеклянную. Тамара пристроила ее на подоконник так, чтобы цветы были заметны с улицы.
"Красивые, очень красивые!” – еще раз подумала она, прикасаясь пальцами к розам.
И тут же отдернула руку. Лепестки показались ей скользкими. Она приблизила лицо к цветам и понюхала.
«Запах у них странный… Розы бывают или благоухающими, или не пахнут вовсе. А эти… – Тамара задумалась. – У них такой запах, словно нюхаешь застоявшуюся на солнце воду, в которую набросали травы.»