"Странно… Неженатые… Таких женихов днем с огнем поискать. Все-таки что-то в них не то. Но какое мне до этого дело? Еще с часок, и распрощаемся”.
Машина несколько раз дернулась. Илья пробормотал:
– Черт! – и лицо его приняло озабоченное выражение.
Катя пока молчала. Машину дернуло еще два раза, и Илья съехал на обочину, включил аварийную сигнализацию. Выбравшись, поднял капот, покачал головой.
– Что-нибудь серьезное?
– Нет, минут пятнадцать поковыряться придется, а там, бог даст, дальше поедем.
Катя тоже решила выбраться из микроавтобуса, размять затекшие ноги. Сидеть в кабине, когда автомобиль стоит, было невыносимо жарко. Тонкий металл мгновенно прогревался солнцем, исчезал спасительный ветерок, майка прилипла к телу. Откос был довольно высокий и крутой. Под ним росли сочная трава, кусты, чуть дальше невысокий лесок.
– Если хочешь, – предложил Григорий, – помогу спуститься.
Кате Королевой хоть было и неудобно идти в сопровождении мужчин, но выбора у нее не оставалось, сама бы она на таком крутом откосе не удержалась. Григорий помогал ей спускаться, придерживая за руку, бережно и нежно. Но Катя чувствовала, что ничего сексуального в этом нет, он прикасался к ней так, как прикасаются к сестре или ребенку.
– Дальше я сама.
Катя высвободила руку. Говорила она это, избегая глядеть в глаза.
– Конечно, конечно.” – он тут же повернулся к Кате спиной и легко взбежал на почти отвесный откос.
Катя зашла за кусты. Дороги из-за них не было видно.
«Значит, не видно и меня.»
Она не слышала, о чем говорят братья, ведь ветер дул в их сторону. Да и говорили они почти шепотом. Если человек хочет, чтобы его не услышали, значит, так оно и будет.
Илья опустил крышку капота. В машине ничего не ломалось, он сделал эту остановку из своих соображений, ведь до их дома оставалось по шоссе пять километров, и нужно было точно решить, нужна им эта девушка или нет.
– Как, по-твоему, стоит рискнуть?
– Нормально. Конечно, хотелось бы кого-нибудь более упитанного…
– Да нет, я ее локтем немножко пощупал, не одни на ней кости, а грудь какая!
Мужчины говорили о девушке так, как разговаривают две пенсионерки, выбирая в магазине курицу, синюю и обмороженную. Но других-то в холодильнике за стеклом нет, и хочешь не хочешь, покупай, иначе останешься без ужина.
– Мать ругаться будет, если мы ее выпустим, – в глазах Ильи мелькнул мимолетный страх.
Матери они боялись, потому что крепко уважали.
– Да и собак кормить нечем, – Григорий покосился на кусты.
От них до леска оставалось метров десять, и девушка не могла проскочить незамеченной, да и сумка ее осталась в машине.