Работа над фильмом шла полным ходом, и с каждым днем Кейт было все легче и легче вживаться в роль. Чутье не подвело Джонатана Блайта – Кейт на лету ловила все его указания. Ее мастерство росло прямо на глазах. Порой она ловила себя на том, что вне съемочной площадки начинает думать и действовать как Рита Маршалл, более уверенно, более отважно.
Для Риты сейчас наступили нелегкие времена. У нее больше не осталось сомнений в невиновности Джереми. Образ коварного и жестокого преступника постепенно вырисовывался перед ней. Рита инстинктивно ощущала, что ее попытки докопаться до истины, были им замечены и оценены по достоинству. Нигде она не чувствовала себя в безопасности. Ужасная гибель предыдущих жертв маньяка не давала ей покоя – Рита чувствовала, что преступник затаился где-то очень близко и расставляет для нее сети.
Несколько раз у него даже хватило наглости позвонить домой Рите Маршалл. Шон Гордон – превосходный актер, и его измененный до неузнаваемости голос наводил на Кейт страх. Она говорила себе, что это всего лишь роль, работа и ничего больше, но каждый раз, оставаясь дома одна, она вздрагивала, когда внезапно звонил телефон, и с опасением снимала трубку.
Кейт никому не рассказывала о своих страхах. Никто не мог даже предположить себе, что эта жизнерадостная девушка стала бояться заходить вечером в подъезд собственного дома. Кейт проклинала свое чересчур живое воображение, которое очень помогало ей в работе, но делало невыносимым обычную жизнь. Она упорно твердила себе, что Рита Маршалл – вымышленный персонаж, равно как и Майк Адамс, что это всего лишь роль и на самом деле ей ничто не угрожает, однако память услужливо подсказывала, что лестница была подпилена и пули в пистолет заложены вполне реальными людьми.
Одним словом, Кейт была безумно рада, когда оставалась у Джонатана. Его странная круговая квартира была единственным местом, где она чувствовала себя в полной безопасности. Кейт могла часами просиживать в его кабинете, листая старые книги, или нежиться на балконе-террасе и разглядывать городок, греющийся в лучах летнего солнца. В глубине души она страстно хотела, чтобы Джонатан предложил ей совсем переехать к нему, но он молчал, видимо довольный и таким положением дел. Кейт не смела навязываться. Это она мыслит традиционно – дом, семья, стабильные отношения, а у него все иначе. Джонатан слишком привык к одиночеству, и не ей нарушать его покой.
Но если она не могла переехать к нему, она могла, по крайней мере, переехать в другую квартиру, раз ее жилище стало таким неприветливо-суровым. Теперь она могла позволить себе более защищенный и престижный район. – Знаешь, я хочу переехать куда-нибудь, – мечтательно произнесла Кейт.