— Я жду твоего совета.
— Расскажи мужу о своих чувствах.
— Ты спятил? — огрызнулась она. — На днях я чуть не изнасиловала его, а он сделал вид, будто не одобряет меня за то, что я слишком легко одета.
— Я имел в виду открытый, честный разговор о твоих чувствах, а не сцену соблазнения.
— Но я сама не знаю, что я чувствую.
— Знаешь, — заверил ее Чарльз, чуть приподняв ее подбородок и заглядывая ей прямо в глаза. — Просто ты боишься признаться в этом, так как опасаешься, что тебе снова сделают больно. Рискни, Трейси. Дуг, твой брак стоят того, — он тепло улыбнулся ей. — К тому же, я мечтаю быть шафером на вашей свадьбе.
Трейси непрерывно размышляла над советом Чарльза, но не могла заставить себя последовать ему, тем более что Дуг ничего не делал для того, чтобы поощрить ее к этому. В те дни «послания» Дуга были более путаными, чем морзянка неопытного радиста.
Когда он пригласил ее на пикник, в ней пробудилась надежда. Но когда он взял с собой Дональда, она рухнула. Когда он провел субботний вечер в попытках научить сына печь шоколадное печенье и кухня стала похожа на поле битвы, она потеплела к нему. Но потом он ушел из дома с зашедшими за ним приятелями, оставив ее дома одну. Когда он изобретал тихие игры, чтобы занять Дональда, пока она занималась, Трейси хотела обнять его и поблагодарить, но он всегда засыпал до того, как она наконец складывала свои учебники.
Иной раз он встречал ее после занятий и приглашал выпить пивка или отведать пиццы, а иногда затаскивал ее в кегельбан, где она наблюдала, как он играет с друзьями. Но за исключением редкого легкого поцелуя, когда он желал ей спокойной ночи, он ни черта не делал для того, чтобы заполучить ее в свои объятия. Его тактика сводила ее с ума. Когда она пыталась разобраться, почему это происходит, ей становилось понятно: потому что она все еще влюблена в него, как правильно догадался Чарльз. И ее любовь росла в прямой пропорции к тем изменениям, которые она замечала в нем.
Вернувшийся в ее жизнь Дуг все еще был неотразимым, теплым, полным сюрпризов, но одновременно он показывал свою зрелость и ответственность, которые пробуждали ее интерес и надежду на то, что он действительно готов остепениться. И он утверждал, что готов. Его поступки, казалось, свидетельствовали о том же. И все же он держал ее на расстоянии.
Когда она ночи напролет маялась без сна, сгорая от вожделения к единственному мужчине, который возбуждал ее, Трейси пыталась сообразить, как долго она сможет еще терпеть такую неестественную холодность между ними. Она жаждала вернуть его в свою постель, если и не навсегда, то хотя бы на одну незабываемую и знойную ночь.