– С удовольствием, – Зерахия оправил одежду, разгладил бороду и обронив:
– Надеюсь, ты понимаешь, что я это насчёт праздника, – принялся путано излагать что-то про девушку Эсфирь, короля Ахашвероша, королевского советника Мордехая и его лютого врага Гамана.
– Погоди… – перебил иудеянина Карсидар. Ему внезапно пришла на ум байка про Астор, которая так нравилась Читрадриве. – Как звали того короля? Ахаш… рош?
– А-хаш-ве-рош, – повторил по слогам Зерахия.
– А в священной книге про него рассказывается?
– Конечно, – подтвердил шепетек. – Кажется, ты иногда заглядываешь в танах, или Ветхий Завет, как принято называть его среди гоев. Молодец. Только гои называют Ахашвероша Артаксерксом.
«Так вот почему Читрадрива не нашёл в книгах имени сказочного короля!» – догадался Карсидар. А вслух сказал:
– Ошибся ты, Зерахия. Я не читаю священных книг. Я вообще…
Он хотел добавить, что ученику мастера прежде всего нужно было научиться владеть самым разнообразным оружием, а не грамотой, но вовремя спохватился. В самом деле, зачем всё это знать сумасшедшему торговцу?
Но шепетек отреагировал на это по-своему, со скорбным видом воскликнув:
– Ой-ё-ё-ё-ё-ё-ёй! Сразу становится заметным гибельное гойское влияние на порядочного а'ида! Конечно, у гоев не принято читать священные книги, поскольку все поголовно полагаются на устные проповеди священников. Правда, к сожалению, и у наших слово ребе зачастую значит больше, чем весь танах, вместе взятый, но у нас, по крайней мере, принято обучать детей читать на священном языке.
– Как, всех детей?! – изумился Карсидар.
– Поголовно, – подтвердил Зерахия. – Взять хотя бы Иисуса. Кем он был? Плотником, сыном плотника. Подумаешь, важная птица! Тем не менее, Мария занималась образованием сына, как и всякая нормальная мать. В четвёртой главе книги апостола Луки рассказывается, как Иисус читал субботний текст в собрании. Разве неграмотный может читать?
– Ладно, ладно, пока что мы сбились на другое, – напомнил Карсидар, – и я никак не услышу, про что ты хотел мне рассказать.
– Пурим. Праздник наш, – ответил Зерахия, подняв глаза к небу. И тут же затараторил сбивчиво, глотая отдельные звуки и даже целые слова:
– Я тебе вот что… ты только выслушай! Пур – на священном языке «жребий»… Твой друг-колдун на священном… когда к учителю приходил. Значит, и ты должен знать… Это жребий, Д'виид, жребий! В этот день… судьба народа… Нашего народа, Д'виид!
– Что за судьба? Какая? – не понял Карсидар.
– Судьба всего народа. Всех йегудим, – Зерахия сделался озабоченным и выглядел теперь то ли разочарованным, то ли попросту усталым. Но зато заговорил спокойно: