Тяжело вздохнув, она оставила тщетные попытки найти не принадлежавший ей больше ключ, защелкнула сумку и нажала на кнопку звонка с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
– Госпожа Ставролакес…
В приветствии, с которым обратилась к ней открывшая дверь средних лет женщина, была странная смесь радости, грусти и смущения; Сапфира поздоровалась, слегка кивнув головой, будто не было ничего необычного в ожидании приглашения от собственной прислуги войти в собственный дом, если, разумеется, не считать того, что она больше не была желанным гостем в доме… и лояльность Эфими теперь распространялась только на Тэйна.
– Полагаю, Эфими, что kyrios (Господин, хозяин (новогреч.) ждет меня, – сказала она, входя в прохладный холл. В ее голосе, легком и приятном, не чувствовалось никакого напряжения.
Она вполне могла бы сказать «мой муж» или даже «господин Тэйн». Вместо этого Сапфира решила употребить наиболее подходящую случаю форму обращения. Педантичное соблюдение внешних правил и вежливость отвечали духу нового времени, а открытое и слишком явное проявление чувств стало достоянием прошлого. Сильные чувства свойственны человеку, ощущающему в себе биение жизни, а со времени решения суда она считала себя «мертвой» во всех смыслах, кроме чисто биологического. После постановления суда, которое ей, с ее англосаксонским чувством справедливости, казалось настолько же абсурдным, насколько и фатально неоспоримым, ее кровь словно оледенела.
– Не соблаговолит ли госпожа немного подождать… – Эфими чувствовала себя явно неловко, прося Сапфиру подождать в принадлежавшей ей совсем недавно гостиной. Прикусив в замешательстве губу, она поспешила добавить: – Господин, по-видимому, не ожидал вас так рано. Он только что закончил завтрак и сейчас, наверное, принимает душ.
– Ничего страшного, я подожду. – Прямая как струна, элегантной походкой принцессы Сапфира направилась в гостиную. – Надеюсь, когда он закончит, ты сообщишь ему о моем приходе. – К своей досаде, она невольно представила себе Тэйна обнаженным и уязвимым под струями бьющей из душа воды. Нет, вовсе не уязвимым. Уязвимость предполагает слабость, что вовсе не присуще человеку, который был ее мужем. Именно его сила и неукротимая целеустремленность пленили ее в тот вечер, пять с половиной лет назад.
Ей было семнадцать лет, и был канун Рождества.
Присев на край одного из длинных, с великолепной обивкой, диванов из соснового дерева, она мысленно вернулась к той встрече в прекрасной западной части Англии. Она была там в своем обычном окружении, в среде студентов местного художественного колледжа, где изучала искусство дизайна по текстилю.