Из горницы донесся звук шагов – кто-то направлялся к двери.
– К мельне приходи, – шепнула вдруг немая. И юркнула мышонком из сеней на крыльцо.
В ту же самую секунду – ну может, в следующую – дверь распахнулась, и показался Сергей Сергеевич.
Пелагия не успела стереть с лица ошеломление, но следователь истолковал ее вскинутые кверху брови по-своему.
– Каков мерзавец, а? – зло сказал он. – Вот вам весь секрет его бессмертия. Бережется, добрый пастырь, других вместо себя подставляет. Понятно, почему пароходные «найденыши» не поехали тело пророка сопровождать? Знали, мерзавцы, что никакой это не пророк, а подмена.
– И кричали-то они, когда убийство обнаружилось, все больше про казну, – припомнила Пелагия. – Надо было мне еще тогда внимание обратить.
– Подведем итоги? – предложил Долинин, когда они вышли на крыльцо. – Картина получается следующая. Мануйла доверил везти «казну» своему «меньшому брату» Петру Шелухину. Очевидно, предполагал, что за деньгами может быть охота. Не захотел своей драгоценной персоной рисковать.
– А я думаю, что охота была не за казной, а за самим Мануйлой.
– Основания? – быстро спросил следователь, сощурившись на Пелагию.
После штуки, которую выкинула Дурка, монахиня была в некоторой рассеянности и потому не вспомнила про данный зарок – пустилась в дедукцию.
– Вы ведь сами рассказывали, что на пророка уже было покушение. Разве в тот раз деньги похищали?
– Нет, не припомню такого.
– Вот видите. Дело в самом Мануйле. На пароходе действовал никакой не «разинец», и убийство совершилось отнюдь не случайно. Кому-то этот проходимец Мануйла очень крепко досадил.
– Кому?
Долинин хмурился все суровей, а Пелагии – что скрывать – его напряженное внимание было лестно.
– Есть всего несколько вариантов. Во-первых... – начала было она, но прикусила язык – вспомнила, наконец, про обещание. И переполошилась. – Нет-нет! Не буду про это. Даже не уговаривайте! Зареклась я. Вы умный, сами все сообразите.
Сергей Сергеевич усмехнулся:
– Работу рассудка запретить невозможно, тут зарекайся, не зарекайся. Особенно столь острого рассудка, как ваш... Ладно, если надумаете – изложите ваши «варианты» по дороге обратно. Больше нам тут делать нечего. Пророк живехонек, так что газетам придется давать опровержение. Какая реклама Мануйле! То его убили, то снова воскрес.
Он сплюнул с досады. То есть, не слюной, конечно, потому что интеллигентный человек, а символически – сказал «тьфу!».
– Нечего рассусоливать, нынче же и поедем.
– На ночь глядя? – встревожилась Пелагия, оглядывая освещенную луной Стрсгановку. В какой же стороне тут мельница?