– Ну… – загадочно протянул чародей. – Не разбив яиц, яичницу не приготовишь. – Он жевал собственные усы, и вид у него был ужасно обиженный.
Питер моргнул. Он удивился тому, насколько стары некоторые пословицы.
– Ну а у меня что-то нынче нет настроения разбивать яйца. А также продолжать этот разговор. Я учту твое мнение. А теперь убирайся. Иди поклоняйся какому-нибудь там треклятому дереву, или чему-нибудь еще.
Мирддин встал, величаво поднял голову и прошествовал к лестнице.
Седобородые тучи, сотни ликов великого Лири, клубились и заворачивались, словно пряди старческих волос. Черно-синие полосы тянулись к земле – это в сорока лигах, в южной Саксонии, шел дождь.
Анлодда и Корс Кант скакали, обгоняя тучи, ветер и гром. Их лошади вброд пробежали реку, потом всадникам пришлось пригнуться, чтобы не задеть низко нависшие ветви деревьев. Анлодда решила, что теперь опасность им не грозит.
Даже теперь, когда опасность миновала, Корса Канта все еще знобило от пережитого ужаса. Он так крепко сжимал в руках поводья, что на ладонях его образовались глубокие борозды. За себя он не сильно переживал, но ведь он мог потерять ту, из-за которой голубело небо и зеленела трава! Анлодда могла пасть под ударом ютского топора!
Они объехали по кругу темный пруд. Поднятые ветром волны ударяли в высоченную одинокую скалу. Подветренная ее сторона обросла дерном, наветренная была голой, открытой для капризов непогоды. Сейчас, в начале осени, вода плескалась на локоть ниже подножия скалы. Наверняка после дождей вода поднимется выше.
Высокий ясень примостился вплотную к скале. Анлодда подъехала к дереву и придержала Мериллуин.
Когда они спешились. Корс Кант искоса взглянул на девушку. Она сделала вид, что не замечает его взгляда. Корс Кант ничего не мог поделать: ему мерещилась золотая корона у нее на голове, а в руке – окровавленный топор. Треклятый гриб все еще действовал на него.
«Чего они хотели? Что должно было произойти? Не начни она бой первой, мы бы погибли? Или моя возлюбленная безумная убийца?»
Корс Кант прогнал мучительные мысли. Вот Мирддин бы все понял – этот знает все, что случится послезавтра.
Анлодда одернула тунику, стянула волосы на затылке в «хвост». Солнечные лучи пробивались к земле сквозь густую крону ясеня, бросая золотистые отблески на багряные волосы Анлодды. Бард наблюдал за своей возлюбленной. Сквозь широкие проймы туники порой он мог видеть чудесные белые груди с алыми сосками. Как ему хотелось ощутить откровенную страсть вместо дурных фантазий, которые не покидали его после встречи с Канастиром и его дружками.