Нет, эта лирика мешала ему думать. Что-то такое, от чего плавились мозги, уже прогорало в нём. Дасу вернул себя в готовность к драке. Его глазами на прохладный сумеречный мир смотрел паук. Паук по имени Шамбара.
«Громкие победы нужны дуракам, — пульсировала мысль Шамбары, — отдай победу врагу, чтобы с её помощью разоружить его и уничтожить!» Вот о чём он сегодня думал. Вот что должно было стать его смертоносным оружием. Жалом его ядовитого рассудка. Дасу наконец понял, что ему было нужно. "Не прихоть языка риши, — вспомнил демон, — от которой зависит, быть или не быть карающему звуку воплощённого сознания. Не прихоть языка, а раз и навсегда застывшая в дереве, камне, глине, на кожаном свитке или на древесной коре — нацарапанная мысль…
Вначале было Слово. Потому что вначале были арийцы с их словом, озвучившим мировой закон. Арийцы были тогда, когда дасы ещё и говорить не умели. Так что с того? Теперь будут дасы с их письмом, в котором арийцы потеряют своё Слово. Теперь говорить станут дасы, их власть над Словом заставит арийцев замолчать."
Он отыскал куст сухой травы под взъерошенной кроной платана, в которой потерялся дождь, и устроился на ночлег.
«Что — Слово, только звук! Что — Слово против Символа! — демон драматично вскинул голову. — А Символ — это ли не крепость, не каменная оболочка речи, лишающая её свободы и мыслящей независимости? Символ беспощаден, ибо несёт исключительно то, что сказал Я. И никакой риши не переговорит мою мысль.»
Шамбара обломил прутик и, отыскав не занятую травой оплошку земли, проковырял в ней знак. Похожий на паука. Сложенный из кривых, пересечённых линий. "Это, — сказал демон, — и будет означать разрушение врага подаренной ему победой. Скажем так: «Убей победившего победой!»
Околышек прута сломался, и Шамбара с яростью швырнул его в сторону.
Демон ещё сам не до конца понимал смысл нарисованной мысли. Он испытывал в себе её правоту трудновыразимым животным инстинктом. Но символу инстинкт был не нужен. Символ требовал слова.
«Так, — продолжил Дасу, — победа — это повержение врага. Значит, отдай противнику победу, чтобы он больше не видел в тебе врага, и тогда ты его уничтожишь. Потому что он уже выиграл, а ты ещё нет. Когда победа опустит ему оружие, убей его!»
Что-то не очень складно, — демон уронил на глаза мохнатые брови. — Скажем по-другому: «Отдай ему победу, оставь себе кинжал побеждённого!»
Тоже не то. Непонятно, что это за кинжал… Дай врагу победить тебя, чтобы… чтобы… Нет, слишком много слов".
Демон предался размышлениям. Близость решения волновала его назойливой, клокочущей лихорадкой.