Однажды Индра пришёл к старой смоковне, на ветке которой и отвисала жила. Чтобы пронюхать её и убрать травинкой заползших в смолу муравьев. Мальчик нашёл неломкую травинку, обкусил самый кончик, вихрастый и обсыпанный мелким травяным зерном, и уже взялся искать налипших муравьев, как вдруг жила привлекла его внимание. Она стала тоньше. И она больше не пахла смолой. Индра попробовал её пальцами. Так и есть, жила подсохла и только слегка пачкалась. Волосок уложился к волоску. Все они вплелись в крепкую, невытяжимую вереву. Вот она, настоящая тетива арийца! Мальчик готов был расцеловать этот моток чёрной, чуть пачковатой верёвки. Радостный Индра прибежал на двор, где все остальные соревновались в метании дротиков.
Двое юных марутов, прикрываясь громадным плетёным щитом, бегали перед охотниками. Щит был тяжёл и несворотлив. Его перемазали вязкой известью и навтыкали между прутьями перьев. Щитоносцы бежали в сторону толпы и останавливались на отмеченном рубеже.
— Сейчас ты узнаешь, что такое чакра, — сказал один очень уверенный в себе охотник кому-то из недоверщиков. Он внезапно выбежал вперёд, навстречу приближающейся мишени, и, вскинув руку, метнул круглый кремнёвый диск. Камень со свистом перехватил расстояние и ударил в щит. Так уверенно и точно, будто других путей для него и не существовало.
— А я думал, что чакра — это стрела, — сказал Индра стоящему рядом вождю.
— Чакра — это диск, который бросают в голову врагу, — пояснил кумара-рита. Очень уверенно и даже немного устало. С чувством знатока, которому надоело общаться с любителями.
— Вот, — протянул ему Индра моток тетивы.
— Готова, — только и сказал вожак молодых охотников, рассмотрев жилу.
Индра побежал на поиски подходящего дерева. Для лука. Выбегая со двора, мальчик столкнулся с Ашокой.
— Ну как идёт ваша охота? — спросил человек с разукрашенным лицом.
— Хорошо. Чакру бросаем.
— Бросают неверных жён, — уточнил Ашока, — а чакру метают.
— Вот, — показал Индра моток тетивы. Ашока повертел жилу в руках и вернул довольному собой хозяину.
— Подходит. Да. Люди живут вместе, а выживают поодиночке. Запомни это, — сказал он и пошёл мимо.
По улице, горбясь под наплечной ношей, брели вайши. Они разносили молоко. К их приходу служанки обычно стояли возле ворот с чёрными, выжженными котелками. Мен проходил по пятому дню недели, когда в Амаравати сходились пастухи и поделыдики. Кшатрии получали свою долю коров и тут же меняли её на молоко, мясо, муку, масло, шкуры, шерсть и невыгораемую посуду.
Потом вайши разносили всё это по домам. Таская на себе засаленную поклажу. И так до следующего мена.