Феодальные корни академической культуры хорошо прослеживаются в ее трепете перед титулами и званиями. Ее замкнутая система координат, вся эта жесткая иерархия, неспособность воспринимать критику конструктивно – все это подрывает доверие к системе. В глазах нетократии, чей скептицизм в отношении самозванных экспертов-многостаночников является чуть ли не врожденным, академический мир предстает устаревшим и загнивающим. Противостояние между академической наукой и нетократией до известной степени носит искусственный характер. Но под поверхностью скрываются более фундаментальные различия в образе мысли, которые становятся тем заметнее, чем отчаяннее университеты стремятся защитить свои пошатнувшиеся позиции.
Короче, это вопрос противостояния двух совершенно разных темпераментов. Для нетократии скорость и кругозор – перво-степенные качества, приоритеты традиционных исследований -скрупулезность и глубина, чем и объясняются настойчивые исследова-ния стабильности, которая является абсолютной фикцией: чисто теоретическая конструкция с минимальной связью с реальным миром, доминировавшая в общественных науках на протяжении всего XX века. Нетократия заинтересована в переменах, а академики – в исследовании статических моделей. Другими словами, нетократия изучает подвижные тела, а академики продолжают производить вскрытие застарелых трупов. Вместо теплой встречи между представителями этих групп нас ожидает жестокая схватка двух культурных начал, которая для академического мира закончится плохо, поскольку ему, со всей его невротической одержимостью скрупулезностью и приверженностью к ссылкам и сноскам, едва ли удастся поспеть за быстрыми и разносторонними нетократами.
Нетократы нуждаются совсем не в том, что им могут предложить университеты. В дефиците способности воспринимать и накапливать огромные объемы информации, в сочетании с интуитивным пониманием того, какая информация нужна в той или иной ситуации; в быстрых ассоциациях и в своего рода иррациональной игривости, а не в добросовестном изучении первоисточников. Нетократическое отношение к знанию одновременно и инструментально, и эстетично. Когда нетократам не удается найти то, чего они хотят в университетах или бизнес-парках, они поворачиваются спиной к академическому миру и строят свои собственные, в основном, виртуальные мозговые центры, свободные от чрезмерного администрирования, интеллектуального снобизма и тирании деталей.
В будущем образование станет характеризоваться интерактивностью и прагматизмом. Оно будет осуществляться через интернет в виде небольших, тщательно адаптированных под конкретную задачу, модулей. Правила будут определять сами студенты, а не университеты. Соперничество между этими изощренными и подвижными системами будет настолько сильным, что на этом рынке просто не останется места для неповоротливых и ресурсоемких университетских монстров. В будущем никому и в голову не придет грызть гранит науки в каком-нибудь заброшенном колледже, вдали от рынков труда, зазубривая избитые истины в надежде получить диплом, который, подобно ордену Ленина, будет не более чем занятным китчем. Образование не будет иметь с этим ничего общего.