И в этот момент Доминик обратил внимание, что он – на полпути к Уиллоуглену. Не желая возвращаться домой, он поехал дальше, подумав, что поболтает с Захарием и взглянет на Фолли.
И уж, конечно, Доминик никак не ожидал встретиться с Деборой Латимер, или, точнее, леди Деборой Боуден, как теперь она себя называла. Но только он свернул на тропу к Уиллоуглену, как наткнулся на нее, едущую в сопровождении грума. Несмотря на то что настроения обмениваться вежливыми любезностями не было, он не мог не остановиться и не поздороваться. К тому же у него возникло любопытство, – что она тут делает? Навещала юного Зака?
Улыбнувшись, он сказал:
– Доброе утро, леди Боуден. Ранняя прогулка?
Ее нежные черты, шелковистые локоны, обрамляющие лицо, невинные голубые глаза, ясные и влекущие… Дебора томно улыбнулась Доминику.
– Доброе утро. Доминик, – сказала она тихим робким голосом. И, глядя на него, добавила:
– Почему так официально? Особенно после того, как когда-то…
«Удивительно, – думал Доминик, сидя на своей норовистой лошади; как он сейчас безразличен к ней». Он с любопытством заметил, как тщательно подобран привлекательный костюм для верховой езды сапфирово-голубого цвета, подчеркивающий стройность ее фигуры. Он заметил, как грациозно сидит она на вороной кобыле, но нежное очарование не затронуло его душу.
Когда ей было двадцать пять лет, она была несомненно хороша. Ее маленькое личико совершенной формы, украшенное ресницами-стрелками, розовый ротик классического рисунка, изящная фигура – все это очень нравилось Доминику. Но потом, общаясь с ней, он понял, что ума в ее хорошенькой головке немного. А когда-то он полагал, что она – воплощение совершенства. Махинации Латимера и собственное поведение Деборы показали, как он ошибался. Он не держал на нее зла из-за того, что она убила мечты его молодости, растоптала их. Единственное чувство, которое Дебора Боуден сейчас вызывала у него, – жалость. Он жалел ее, жалел из-за того, что она слаба духом и не могла противостоять брату, выдавшему ее за старика; у нее не хватает мужества освободиться от хватки Латимера, нет силы бороться за свое счастье.
Доминик ласково спросил:
– Все в порядке? Латимер не?..
Ее очаровательные глаза наполнились слезами, и, кляня себя за глупый вопрос, Доминик быстро выскочил из седла, встав рядом с ее лошадью. Оглянувшись на грума, с серьезным лицом он сказал:
– Поезжай вперед, Джеймс, я хочу поговорить с твоей хозяйкой наедине.
Едва тот исчез за поворотом, как Дебора бросилась к Доминику с рыданиями, сотрясающими ее тело.