– Не кор-ректно горячитесь, - металлическим тоном выговорил Василий Иванович, опустив веки. - Это уже…
– Прошу прощения, Василий Иванович, корректно я отказываюсь спорить!
– Ну что ж, и прекрасно! Прекрасно. Я тоже ненавижу это категорию людей, названных вами. А дальше?..
"Зачем я здесь сижу, молчу и слушаю все это? - подумал Никита с внезапным и ясным осознанием своей ненужности здесь, глядя на колыхающиеся в папиросном дыму лица гостей. - Мама умерла, ее нет, а я здесь сижу, и какой-то юбилей, и какой-то дотошный профессор, и мой брат Валерий…"
– Диночка! - вдруг позвал Валерий и встал, улыбаясь ей, взъерошил с решимостью жесткий ежик волос. - Давно мы с тобой не танцевали. Может, магнитофон крутанем, а? Составим в соседней комнате свою фракцию, возьмем Никиту…
Валерий, подмигнув Никите, подошел к Дине. А она, не вставая, неуверенно перевела блестящие глаза на Грекова - тот, почему-то прикрыв лоб ладонью, трясся от беззвучного смеха, - затем быстро посмотрела на замкнуто-хмурого Алексея и так отрицательно покачала головой, что волосы замотались по щекам, сказала своим детским голосом:
– Нет, нет!
– Жаль, - проговорил Валерий и подергал галстук, глядя на узкоплечего профессора. - Напрасно, Диночка!
Василий Иванович, плоско сомкнув губы, сидел, выпрямившись над столом, высокий лоб блестел, как влажная кость, и, невозмутимо-корректный, желтой рукой пододвинул тарелочку с салатом, покопался в нем вилкой. Но есть не стал, произнес с едким сожалением все понявшего человека:
– Нет, порой надобно во все колокола бить! Иначе поздно будет. - Он отложил вилку и тяжело блеснул глазами на молодого белокурого человека, как бы особенно предупреждая его. - Пора бы уже прекратить разрушение идеалов. Да, пора!
– Слушайте, коллега! Милый Василий Иванович! - с яростным сопением завозился на своем стуле тучный бритоголовый профессор в расстегнутом на круглом животе пиджаке и, обращая багровое свое лицо к Василию Ивановичу, воздел крупные руки, потряс ими в юмористическом ужасе. - Умоляю, коллега, не обобщайте, не рисуйте погребальных картин, не надо, пощадите! Не набирайте номер пожарной команды!
– К счастью, как я понял давно, я - оптимист.
– К счастью? К счастью, вы сказали? Как вы сказали? Хо-хо! М-да! К счастью!
– Это, к сожалению, мое счастье, профессор.
– Сомневаюсь, весьма сомневаюсь, Василий Иванович!
– Друзья, друзья! Минуточку внимания… Разрешите прорваться в ваш спор на правах хозяина дома!.. - послышался тотчас умиротворяющий мягкий тенор Грекова и звон вилки о бокал. - Прошу одну минуточку терпения!