– Кроме тебя, нет, - ответил Алексей и после молчания повторил: - Никого. От нашего поколения немного осталось. Вообще нашего фронтового поколения нет. Половина выбита под Сталинградом, остальные - под Курском, потом на Днепре. Наш год призывался в сорок втором. И сразу - под Сталинград. Нам просто повезло.
– Конечно, Алеша, ты прав, мальчишками были. Здесь левый поворот, Алеша, левый? Но где же знак? - встревоженно завозился на сиденье Олег Геннадьевич, подаваясь к стеклу. - Почему я не вижу знака?
– Здесь его никогда и не было. Пора знать свои Черемушки, - спокойно сказал Алексей. - Это Профсоюзная. Какой твой дом?
– Да, мы приехали, - возбужденно заговорил Олег Геннадьевич, оборачивая к Алексею обрадованное, все в капельках пота лицо. - Просто не верю, что это я сам вел машину через весь город! Вот этот дом, за магазином "Мебель". Здесь я на пятом этаже.
– Давай к подъезду. Включи сигнал поворота.
Олег Геннадьевич остановил машину напротив каменной арки ворот, вдохнул в полную грудь воздух, с каким-то ребяческим облегчением ударил ладонями по рулю и тихонько засмеялся счастливым смехом совершившего тяжелый труд человека. Алексей, коротко взглянув на него, выключил сигнал поворота, сказал ровным голосом:
– Ты забыл выключить мигалку. За вождение я бы тебе поставил тройку. Нет плавности. Рвешь скорости. Еще боишься машин. На сегодня все.
– Тройку? Да я сам бы себе двойку поставил, Алеша! Но первый блин всегда комом. В нашем кабе в таких случаях говорят: приложим силы, доведем до кондиции! Спасибо тебе за все! Подожди! - Олег Геннадьевич перестал смеяться, положил руку на плечо Алексея, потянул к себе, затормошил его. - Подожди, разве ты не зайдешь? Не-ет, прошу ко мне! Сейчас мы уютно посидим, достанем что-нибудь ледяное из холодильника… Правда, нет жены дома. Но мы сами. Есть, капитан? Прошу!
И Олег Геннадьевич, весь счастливо сияя, вылез из машины, надел пиджак, застегнул пуговичку, и при этом в лице его, в том, как он застегивал пуговичку, было удовлетворение собой, некая растроганность даже.
– К сожалению, не могу, - сказал Алексей. - Никогда не пью за рулем. Потом, как видишь, со мной мой брат, недавно приехал из Ленинграда, а я еще с ним толком не поговорил. Будь здоров!
В открытую дверцу он протянул руку, и Олег Геннадьевич двумя руками крепко схватил ее, удержал и с протестующим упорством потянул его из машины, говоря:
– Что это такое? Ставишь меня в глупое положение: месяц обкатываешь машину и не берешь деньги… Даже на бензин. Могу же я хоть когда-нибудь…
– Слушай, Олег, - высвобождая руку, оборвал Алексей. - Порешь чепуху! Во-первых, я получаю зарплату, а бензин - это гроши. Во-вторых, я обкатываю машину фронтовому другу. В-третьих. Когда я учил тебя стрелять по танкам из пэтээр, ты тоже платил мне?