Когда вышли из дома к машине, возле которой терпеливо покуривал Яков, Спирин, влезая к рулю, приказал:
– Мы съездим в пансионат, а ты смотри тут в оба. Никого из дома не выпускать. С применением воздействия. Учел? Если что, голову оторву и в помойку брошу.
– Слушаюсь, шеф. До последнего с вами, так точно, – по-военному безропотно выпрямил плечи Яков, затоптав сигарету.
– Без идиотских шефов, – оборвал Спирин, – имя и отчество, ясно?
– Так точно, Тимур Михайлович.
Они нашли его в танцевальном зале. Он был не в черном смокинге, каким запомнился в ресторане, а в рабочих джинсах, эластичных белых туфлях, синей джинсовой рубашке. Туфли и цветная рубашка не вполне вязались с его мучнистым, дородно-красивым, сытым лицом пятидесятилетнего человека, не желающего печалиться о возрасте и умело распространяющего – и манерами, и внешностью – осознание своей посвященности в магнетическую силу артистизма и внушения, чем он, по всей видимости, владел.
– Вот он, легендарный Виктор Викторович, – сказал Андрей, узнав его.
– Однако, – хмыкнул Спирин.
Как только вошли в танцевальный зал, служивший и физкультурным залом, Виктор Викторович показывал какое-то движение в кругу девушек с загорелыми от макияжа лицами, одинаково тонконогих, прямоспинных, длинношеих, цветисто одетых в спортивные костюмы, словно для занятия аэробикой.
Он плавно, женственно качая бедрами, шел между ними, неосязаемо и нежно раздвигая руками воздух, как воду, чуть шевеля плечами.
– Легкий поворот головы влево, легкий поворот головы вправо, запомните: глаза выражают безучастную тайну, – журчащим голосом говорил он, затуманивая глаза и делая изящный намек на воздушный поворот головы.
– Потрясительно. Хрен знает что – похоже, гомик, – произнес Спирин недобро. – В кино он мог бы играть женские роли. Какова пластика! Разреши-ка, Андрей, мне переговорить с красавцем. У меня это может получиться немного профессиональнее, чем у тебя, – сказал он, принимая на лицо светскую приятность, и своей неизменной борцовской раскачкой приблизился к пестрому кругу девушек, сделал подбородком офицерский полукивок: – Добрый день, прошу прощения за неожиданное вторжение, помешал не умышленно…
На него глядели с интересом. Виктор Викторович не без недовольства прекратил движение, подтянулся весь, откинул назад солидно седеющую прядями голову, чтобы лучше разглядеть незнакомца, и полюбопытствовал, опуская голос до неприветливых ноток:
– Что вам угодно, господин?… Как вы видите, здесь идут занятия…
– Тысяча извинений, Виктор Викторович, – со сладкой виноватостью попросил прощения Спирин. – Можно вас на минутку? Мы из розыска. На простом языке это означает – служба внутренних дел. Только пару вопросов. Лично к вам.