Они показали под присягой, что Джим Джонс имел «странную власть» над своими людьми, одним из источников которой они считали «чувства страха и вины, обостренные предельным переутомлением» во время всенощных бдений и служб «очищения». «Наказания были оправданными в наших глазах, потому что мы верили, что Джонс – Бог и не может сделать ничего плохого, – писала, оглядываясь на прошлое, Джинни Милс. – И мы искренне верили, что он всегда будет думать о нас».
После ухода из «Храма» не только Милсы, но и другие стали получать анонимные письма с угрозами, а домой к ним зачастили делегаты с требованием вернуться. К некоторым отступникам просто врывались в дом, избивали и грабили.
Но у Джонса всегда было в запасе сильное средство – он умело манипулировал общественным мнением. Отступникам пришлось создать инициативную группу «Товарищи по несчастью». Вместе с родственниками последователей Джонса, считавших, что их близкие стали заложниками опасной секты, они попытались высказаться публично, но их никто не стал слушать: такая, например, газета, как «Сан-Франциско кроникл», в которой из года в год печатались восторженные отзывы о Джиме Джонсе, достойнейшем общественном деятеле, была явно не склонна признавать свою прежнюю восторженность всего лишь данью рекламному бизнесу. И все же они сумели привлечь внимание одного репортера по имени Маршалл Килдруфф, собиравшего материал дл статьи о «Народном храме» для журнала «Нью уэст». Килдруфф стал выяснять, что скрывается за столь привлекательным для обывател фасадом, возведенным Джонсом, и обнаружил, что «Храм» зиждется на обмане, запугивании, принуждении – именно поэтому Джонсу удавалось держать в повиновении столько людей.
Нетрудно было угадать, что за этим последует. Как только Джонсу донесли о готовящейся статье, прихожане «Храма» завалили редакцию письмами в поддержку Джонса, а в здание редакции ночью проникли воры и выкрали черновик статьи Килдруффа. Тем не менее в августе 1977 года в журнале был напечатан разоблачительный материал, где Джонса обвиняли в мошенничестве, растлении малолетних, оскорблении словом и действием, а также в преступном вымогательстве якобы на нужды «Народного храма». Статья произвела сенсацию. Спуст две недели напуганные представители городских властей облегченно вздохнули, получив от Джима Джонса письмо с отказом от занимаемой должности в Комиссии по жилищному строительству. На почтовом штемпеле значилось: «Кооперативная республика Гайана».
Джонс уехал из города как всегда вовремя, на шаг опередив шерифа. Очередная кампания по сбору средств для создани социалистической коммуны подальше от любопытных глаз, там, где его власть была бы абсолютной, увенчалась беспрецедентным успехом. На строительство нового мира по собственному плану Джонс получил свыше миллиона долларов. Исследовав и забраковав предложенные участки в Кении и на Кубе, Джонс остановил свой выбор на такой точке земли, которую не всякий и отыщет на карте. Гайана, бывша британская колония, расположена на атлантическом побережье Южной Америки как раз между Венесуэлой и Бразилией. Правительство Гайаны, представленное в основном чернокожими марксистами, по достоинству оценило пропагандистское значение бегства целой группы американцев, в большинстве своем чернокожих, от империалистической тирании США. К тому же у главы переселенцев была куча денег, которыми он сорил направо и налево.