– А у вас? – продолжал спрашивать Красильников, зная, что именно на таких, с виду пустых, вопросах многие поскальзываются.
– Три обыска. Только ничего не нашли. А приезжали специалисты по части обысков, – с горькой иронией над самим собой и своим утраченным богатством продолжал Федотов.
– И выходит, что никакого золота у вас и в помине нет? – исподволь допытывался Семен Алексеевич.
– А откуда ж ему взяться? Я не алхимик. Изготовлять золото из воздуха пока не научился, – сказал Федотов, всем видом показывая, что этот визит ему не нравится и что он изрядно устал.
– Я вам, в общем-то, верю, – похоже, даже посочувствовал Красильников. – Но работа у нас, Лев Борисович, такая, что приходится иногда и проверять. Так сказать, доверяя, проверяй. Так что не обессудьте! Вот ордер на обыск!
Федотов слегка скосил глаза на ордер, пожал плечами: дескать, хотите проверять – проверяйте – и снова принял скучающе-безразличный ко всему происходящему вид. Лишь большие пальцы рук, помимо воли хозяина, разомкнулись и стали выделывать замысловатые фигуры. И это не ускользнуло от внимания Семена Алексеевича.
– Приступайте! – повернувшись к чекистам, решительно кивнул он головой.
Поначалу чекисты вершок за вершком прощупали валики дивана, спинку, сиденье, заглянули в старинные часы с кукушкой, просмотрели граммофон – это был привычный «ритуал» при обысках. Молоденький чекист подошел к кадке с фикусом, остановился в нерешительности, вопросительно взглянул на Красильникова. Федотов перехватил этот взгляд, великодушно бросил:
– Рвите, чего там! Его уже три раза вырывали, может, ив четвертый раз приживется.
Но Красильников рассудил по-своему. Если и есть у Федотова золото, то не такой он простак, чтобы прятать его на виду у всех в кадке с цветком. И поэтому сказал чекисту:
– Оставь пока!
Двое других тем временем досконально простучали стены, оконные переплеты. Сняли с гвоздей картины в толстых золоченых рамах, просмотрели рамы. Ничего.
Затем чекисты подошли к буфету, в котором за крупными стеклами тускло отсвечивал хрусталь.
На лице Льва Борисовича появилось подобие саркастической улыбки. Он продолжал все так же сидеть в кресле, обхватив руками большой живот. Пальцы его теперь были спокойны.
– Чудно все-таки, – сказал он. – Вот четвертый обыск наблюдаю, и все одинаково. Ищут-ищут, и в граммофон и в буфет заглядывают, плюнут и уйдут. Вроде как даже обижаются, что не нашли ничего.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Семен Алексеевич Федотову и затем бросил молоденькому чекисту: – Вы буфет аккуратненько поднимите и тщательно осмотрите ножки.