– Заглянем еще в спальню, – предложил Кольцов.
Но и там никого не обнаружили.
– Эй, кто-нибудь! – на всякий случай крикнул Кольцов.
Откуда-то издалека отозвался знакомый хриплый и недовольный голос. В столовую вошел генеральский ординарец Степан. На лбу у него висели нечесаные белесые пряди.
– Ты где был? – строго спросил Кольцов, глядя в плутоватые глаза ординарца.
– Во дворе, к прачкам за бельем, как бы сказать, ходил, – часто заморгал ординарец соломенными ресницами.
– Не видел, никто не выходил отсюда черным ходом? – продолжал допрашивать Кольцов.
– Не примечал, Павел Андреевич. – И, отморгавшись, добавил: – Вроде точно не примечал.
Кольцов снова с улыбкой взглянул на Юру.
– Это ветер, сквозняк, вернее, – объяснил он и взял из рук Юры книжку. – И еще… Лейхтвейс!
– Мой друг, советую вам прочесть «Вий» Гоголя, если, конечно, не читали, – усмешливо посоветовал Микки. – Везде потом будут чудиться гробы и черти.
Они вернулись в приемную. Позади всех плелся сконфуженный и удрученный Юра.
Вскоре, провожая из кабинета полковника Щукина, в приемную вышел Ковалевский. Увидев Кольцова, озабоченно сказал:
– Павел Андреевич, распорядитесь и лично проследите, чтобы к вечеру приготовили специальный паровоз с вагоном.
– С вашим салон-вагоном? – переспросил Кольцов.
– Нет, это не для меня.
– Будет исполнено, Владимир Зенонович! – вытянулся Кольцов.
Лишь после этого Ковалевский обратил внимание на Юру.
– А, юный путешественник, – ласково потрепал он его по голове и затем, бросив взгляд на Щукина, предложил: – Может, попросим Николая Григорьевича разобраться с вашим садовником?
– Нет, нет! – испуганно и торопливо ответил Юра. Ковалевский с недоумением посмотрел на него, и Юра, поняв, что допустил оплошность, сбивчиво проговорил: – Спасибо, Владимир Зенонович, но я уже и думать о нем забыл. Да, наверное, это был вовсе и не наш садовник… просто, наверно, мне показалось.
– Да, да, – с рассеянным видом согласился Ковалевский. – Может, и показалось. Ну-ну! – И ушел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
Вернувшись к себе, Юра еще долго не мог успокоиться: заинтересуйся полковник Щукин «садовником» – и… страшно подумать, что могло бы произойти. Получилось бы, что Юра сам отдал чекиста в его руки.
Немного послонявшись по комнате, Юра присел к столу, снова было взял «Пещеру Лейхтвейса». Но, поморщившись, отбросил книжку – впервые мир выдуманных приключений показался ему пресным и скучным. Он продолжал думать о Семене Алексеевиче, и не просто думать, а изобретать различные способы его освобождения. И, наконец наняв извозчика, отправился в лагерь для пленных, чтобы осуществить один из них. План этот Юра считал невероятно простым и уже поэтому гениальным. Поручик Дудицкий должен обязательно поверить Юре, что Семен Алексеевич – садовник из их имения, и как начальнику лагеря ему ничего бы не стоило отпустить пленного.