– Вот наши мотивы, Кирэн. Я надеюсь, твое любопытство удовлетворено. Пора продумать наш план.
– У меня есть идея, – пылко объявила Кортни. – Я пойду к Уилсону Ноллеру и скажу, что жду ребенка и хочу отдать его на усыновление. Тогда мы из первых рук узнаем, как он действует. Мы укрепим на мне диктофон и запишем все, что он скажет.
– Ничего не выйдет! – презрительно фыркнул Кауфман. – Ноллер хитер. Он не попадется на такую глупую приманку. Если вы хотите поймать его, вам придется играть убедительно, изощренно.
– Если вы собираетесь предложить, чтобы я действительно забеременела для большей убедительности, можете сразу забыть об этом, – едко сказала Кортни.
Коннор повернулся к ней:
– Я думаю, что мы могли бы пойти к Ноллеру как супружеская пара и сказать, что хотим усыновить ребенка. Чтобы обвинить Ноллера в вымогательстве, мы должны создать такую ситуацию, в которой он требовал бы у нас деньги как у потенциальных приемных родителей.
– Нет, – выпалила Кортни. Она даже не попыталась спросить себя, почему сыграть роль одинокой матери ей проще, чем притвориться женой Коннора Маккея.
– Фальсифицировать беременность гораздо сложнее, чем изобразить супружескую пару, Кортни, – ответил Коннор. – Потребуются медицинские справки, а фальшивые документы – слишком большой риск. Приемным родителям не нужно ничего, кроме наличных денег. Мы притворимся супругами и попросим его достать нам ребенка. Все разговоры запишем на пленку, плюс наши собственные свидетельства.
Кортни задумалась. Несмотря на все ее нежелание, приходилось признать, что его план лучше. Но мысль о том, чтобы играть жену Коннора… Она беспокойно заерзала на стуле и невольно посмотрела в его сторону.
Их взгляды встретились.
Снова ей сдавило грудь, резкая боль пронзила низ живота. Кортни попыталась подавить безрассудное, опасное сексуальное влечение. В ее жизни нет места бродягам вроде Коннора Маккея. Именно из-за таких конноров маккеев женщинам приходится потом бороться с жестоким разочарованием в группах моральной поддержки.
– Я делаю это только ради брата и его жены и всех бездетных пар, – объявила она, словно бы уговаривая себя. – Если этого удава Ноллера удастся устранить, может быть, матери будут отдавать своих детей в официальные агентства, и их смогут усыновить не слишком богатые люди.
Коннор кивнул, безуспешно пытаясь отвести от нее взгляд. Еще один незваный прилив яростного желания потряс его. Он вроде бы давно научился контролировать свои эмоции. Но впервые за много лет он почувствовал, что не в силах справиться с собой. И это его встревожило.