– Бесполезно пытаться остановить его. Кауфман – как снаряд: после выстрела ничто не может изменить его траекторию.
– А я и не собиралась его останавливать, – сухо ответила Кортни. – Если есть в мире два человека, которые заслуживают знакомства друг с другом, то, несомненно, эта парочка.
– Нехорошо, Цыганочка, – усмехнулся Коннор, также следя за приближением Кауфмана к Харкуртам. – Как я понимаю, рядом с ней – ваш возлюбленный, несравненный Эмери?
– Да, это Эмери, – согласилась Кортни, не собираясь поправлять его. Так будет мудрее и безопаснее.
– Он бледноват. У него анемия?
– Во всяком случае, я об этом не знаю.
– Ну, душой общества он точно не выглядит. Он так мрачен, что мог бы наняться на похороны профессиональным плакальщиком.
Очень проницательное замечание, но преданность несчастному Эмери не позволила Кортни согласиться.
– Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать ваши насмешки. Эмери их не заслуживает. И я бы хотела получить назад свою руку, если не возражаете.
Она попыталась освободиться, но безуспешно – все равно что стряхнуть металлический наручник.
– Я просто наблюдателен, а не нападаю на безусловно надежного и солидного господина Эмери, – холодно сказал Коннор, отпуская ее руку. Он был раздражен тем, как пылко она бросилась на защиту Харкурта, и, осознав это, озлобился еще больше. – Однако мы достаточно потратили времени впустую. Нам необходимо обсудить завтрашний визит к Ноллеру.
– Завтрашний? – удивилась Кортни. – Я не представляла, что мы начнем так скоро.
– Чем скорее, тем лучше. Я днем звонил Ноллеру и назначил встречу на завтра в час дня. Его секретарша соединила нас, и я говорил с ним лично. Он велел приготовиться к отъезду в Тенистые Водопады сразу же после встречи с ним.
– Завтра? – недоверчиво переспросила Кортни. – Но Кауфман говорил, что обычно супруги едут в Тенистые Водопады через недели и даже месяцы после первого визита.
Коннор пожал плечами.
– Ноллер сказал, что это необыкновенная удача. Так и есть, но только не для него, – усмехнулся он.
– Я.., я должна договориться со своим начальником.
– Могут возникнуть проблемы?
– Нет. Но неужели вы действительно считаете, что мы должны сломя голову броситься в это дело? Я хочу сказать, мы решили только сегодня и…
– Говоря бессмертными словами Кирэна Кауфмана, «глупцы рвутся…» и так далее. – Коннор понизил голос:
– Струсили, Цыганочка? Или просто боитесь играть роль моей жены, потому что не можете справиться с желанием…
– Замолчите! Не смейте даже думать об этом!
Коннор засмеялся, его раздражение испарялось, когда он глядел в ее бездонные глаза. Она забавляла его и возбуждала, как ни одна женщина. И почему-то сегодня его холостяцкая сирена не предупреждала об опасности. Он чувствовал необычное волнение и был не прочь рискнуть.