– Кортни, я высоко ценю твою заботу, однако не вижу никакого вреда во встрече с Ричардом Тримэйном, – в его голосе не было прежней озлобленности. – Мне кажется, нам давно надо бы познакомиться.
Он ускорил шаг, повернув коляску к дому миссис Мейсон. Кортни едва поспевала за ним, и вскоре ему пришлось остановиться и ждать ее. Он обнял ее одной рукой, притянул к себе.
– Тебе совершенно не о чем волноваться, милая.
Не о чем? Она еле сдерживала слезы. События развивались с ужасающей быстротой и ускользали из-под ее контроля! Она так любит Коннора, так боится потерять его!
Кортни уткнулась лицом в его грудь, вцепилась в него, не желая отпускать. Его рука скользнула с ее талии на бедро.
– Я хочу тебя, – сказал он внезапно огрубевшим голосом. – Поскорей бы этот визит закончился, Сара заснула бы и мы…
Он прошептал ей в ухо такие чувственные слова, что она покраснела, ее дыхание участилось, грудь болезненно напряглась. Он имел над ней такую власть, что одни его слова вызывали в ней бурное ответное желание. Она вспомнила ласки прошлой ночи и невольно вздрогнула.
Кортни взглянула на него, оглушенная, потрясенная. Он сверкнул озорной улыбкой.
– Я тоже помню, Цыганочка!
Сердце едва не выскочило из ее груди. То, как он смотрел на нее, как назвал Цыганочкой, дразня, соблазняя… Неужели он…
Коннор опустил голову и поцеловал ее. И снова оба позабыли о времени.
Когда они вернулись, Уилсон Ноллер и Ричард Тримэйн уже сидели в гостиной миссис Мейсон. Увидев их, Кортни окаменела. Но Коннор спокойно вынул Сару из коляски, передал ее Кортни и затем подошел к гостям.
– Коннор, – нарушил молчание Уилсон Ноллер. – Это Ричард Тримэйн. Ваш отец.
Кортни затаила дыхание. Казалось, будто сцена из спектакля медленно разворачивается перед ее глазами. Она встревоженно следила, как Ричард Тримэйн протягивает Коннору руку, как они обмениваются крепким рукопожатием. И вдруг, к ее изумлению, Ричард Тримэйн, воплощение богатства и успеха, такой хладнокровный, порывисто заключил Коннора в объятия. В зеленых глазах Тримэйна стояли слезы, в глазах совсем таких же, как у Коннора. Кортни не могла понять, почему не заметила этого в вестибюле клуба, когда впервые встретила его. Правда, тогда она не знала, что он отец Коннора.
Она пристально смотрела, ожидая дальнейшего развития событий, почти уверенная, что Коннор сейчас заявит о возвращении своей памяти и обвинит Тримэйна в том, что тот сбыл его Маккеям.
Но ничего страшного не произошло. Коннор не обнял отца, но и не оттолкнул его.
– Сынок, – Тримэйн задыхался от переполнявших его чувств. – Коннор, я так давно ждал этого дня. Тридцать четыре года. Но я никогда не терял надежды.