Нечто огромное – энергия роста, смены времен года, вращения Земли и самих звезд – потекло через него, наполняя, как красное вино кубок.
Он поспешно перебрался на заднее сиденье к Сильвии, в одно мгновение она оказалась в его объятиях, и они растянулись под теплым осенним солнцем. Стащив с него куртку, она столкнула ее на пол к своей собственной и начала расстегивать его рубашку.
– Тебе что, письменное приглашение нужно? – прошептала она.
Он приложил ей палец к губам, чтобы ее унять. Если раньше ему и нужно было приглашение, то теперь нет. Он удивился, как легко снял с нее свитер, каким просторным кажется заднее сиденье старого «студебекера». Они были словно во дворце.
– Помнишь тот тупичок? – спросил он, вспомнив мгновение страсти почти двадцать лет назад. – У кукурузного поля? На заднем сиденье «доджа» гораздо меньше места.
– Если мне нельзя разговаривать, то и тебе тоже.
Она закрыла ему рот ладонью, а другой ловко расстегнула ремень. Не было никаких звуков, кроме дыхания, шороха ткани по коже и биения океана. Мир вокруг, мир за пределами разбитой машины, перестал существовать, а вместе с ним исчезло и само понятие времени.
В конце концов он оказался под ней, лежал, глядя через заднее окно в предзакатное небо. Нет нужды спешить. Еще есть время. А если нет, если мистер Джиммерс сейчас со своими покупками сворачивает с шоссе, что с того? Мир в последний час изменился и вернуть все назад уже невозможно. Он спросил себя, не задремала ли Сильвия. Дышала она тихо и ровно, точно довольная кошка. В один томный полдень он нашел и ее, и рисунок. Музей и его жизнь на юге быстро становились лишь туманным видением, точно смутная память о прошлой жизни.
По глубокому синему небу плыли пушистые облачка. Пьяный запахом ее волос и кожи, он с любопытством следил за ними в заднее окно. Было в их форме что-то глубоко загадочное, как пять рисунков на бумаге в медном футляре, как многозначное расположение созвездий в ночном небе.
Два облачка плыли над тремя, и все они медленно кружились, пока на краткий миг не расположились в точности так, как в его сне.
Пораженный, он рывком поднялся на локтях, едва не сбросив с себя Сильвию.
– Ох! – сонно сказала она. – Надо же какая романтика!
– Извини. Я, наверное, задремал.
Он следил, как расходятся облака, сердце у него бешено колотилось.
– Что-то случилось? – спросила она, убирая со лба волосы и глядя ему в лицо.
– Ничего. На мгновение мне показалось, что я сплю, что мне все это приснилось…
– О каком «все это» ты говоришь? – улыбнулась она и, ухватившись за его плечи, подтянулась так, что ее соски потерлись о его грудь. – Вот об этом? Ты не спишь, – сказала она. – Это я тебе гарантирую.