– Дай мне посмотреть, – попросила Сильвия.
Говард мгновение помешкал. Его захлестнуло ощущение, что рисунок принадлежит ему в каком-то мистическом смысле и что ему не следует выпускать его из рук, дабы удовлетворить чье-то праздное любопытство.
– Конечно, – сказал он, чувствуя себя глупо. – Бумага кажется такой хрупкой, даже представить себе не могу, как она выдержала, что ее столько раз складывали. Я бы подумал, что она распадется на куски, как старая дорожная карта.
– По-моему, он как раз и предназначен для того, чтобы его складывали, – ответила Сильвия. – Это как паззл. Вот тут я вижу начало нескольких различных предметов. Смогу, наверное, сложить по этим двум сгибам и начать делать простой шар.
– А может, яйцо?
– Яйца я не вижу.
– А что еще?
– Может, рыбу. Не знаю. Нужно начать складывать, чтобы увидеть следующие шаги. Это – как заново идти по карте или разбираться, как выйти из лабиринта. Невозможно увидеть все взаимосвязи разом, нужно прослеживать их одну за другой.
– Так вперед. Сверни.
Подняв глаза, она только покачала головой.
– Почему?
– Это как с машиной мистера Джиммерса в подвале, – сказала она. – Заводя ее, я чувствовала, что лезу не в свое дело.
– Но рисунок-то принадлежит не мистеру Джиммерсу, правда? Он принадлежит мне.
– Верно. Кому же еще? Она пожала плечами:
– У меня такое чувство, будто я во что-то вторгаюсь…
– Странное слово. Куда вторгаешься? И что ты хочешь сказать этим «вторгаюсь»?
– Не знаю. А как по-твоему, что он собой представляет?
– Твой отец как будто думает, что это Грааль.
– Тогда ты и сворачивай этот чертов лист. Не хочу иметь никакого отношения к его складыванию. – Она отдала Говарду рисунок, но не отводила от него взгляда, всматривалась словно бы с тоской или голодом. – Он и на тебя так действует, правда?
– Как это было на камнях, в «студебекере», – ответил Говард.
– Нам не следовало этого делать. Мы еще много лет назад знали, что мы не можем или нам не следует.
– А теперь сделали. Взяли и сделали. Приятно было, правда?
– Да, приятно, – сказала она, – но, быть может, нехорошо.
– А может, и хорошо. Что случится, если я сверну его вдоль, вот так?
Говард сложил рисунок посередине. Не было необходимости проводить большим и указательным пальцами по сгибу. Лист сам лег плоско, как будто складки в его собственной природе. Тут машину сотряс такой порыв ветра, что Сильвия подпрыгнула от неожиданности.
– Господи, – выдохнула она. – Я уж было подумала, кто-то ударил по бамперу. От этой штуковины мне чертовски не по себе.
– Ну и что я начал? Наверное, я сумею сложить из него ромб. Дальше этого я ничего не вижу.