– У семи нянек… – пробормотал дядюшка Рой, отступая в строну и предоставляя возиться с ней остальным.
Пришлось накренить устройство набок, иначе оно не проходило в дверной проем, но и тогда они едва не ободрали о косяки колени и костяшки пальцев. Мистер Джиммерс махал руками и давал ценные советы, кривясь на каждый «пинг» и «понг», эхом отдававшиеся во внутренностях машины.
Оказавшись в музее, они не без труда подняли устройство на выставочный стол, который скрипнул под его тяжестью. Дядюшка Рой поднял повыше пропановый фонарь, и все, за исключением миссис Лейми, сгрудились, чтобы рассмотреть машину поближе. Избавленная от гаражного хлама, она предстала теперь во всей красе – странный гибрид швейной машинки, фисгармонии и обвитого виноградной лозой куста. В задней ее части выступали как будто примитивные вакуумные трубки, сконструированные так, что походили на стеклянные колпаки. На матовом стекле колпаков были выгравированы миниатюрные виноградные и дубовые листья.
Среди стеклянных колпаков стальной осокой вырастали крохотные цилиндры, а еще вдоль задней стенки свисали плетями водорослей каучуковые груши, какие бывают на тонометрах. Время от времени они издавали свистящие звуки, будто дышали.
Все устройство крепилось пружинами к тому, что на первый взгляд казалось резными львиными лапами. Говард даже не слишком удивился, обнаружив, что они вырезаны наподобие деревьев с толстыми, изогнутыми корнями: пружины вились из верхушки «лап», точно листва.
Кожух машины тоже был украшен виноградом и листьями, среди которых примостилась эмблема «Гильдии святого Георгия». Даже пружины и заклепки были украшены тончайшей гравировкой. В серебряном свете от фонаря Говарду показалось, что у него плывет перед глазами, что он видит перед собой не машину, а нечто живое и растущее, как древний заросший сад в миниатюре или умело воссозданный архетип всех садов и лесов.
Говард понял, что, в неведении крутанув колесо два дня назад, ничегошеньки толком не увидел.
Но теперь он видел ясно, и сомнения больше не застили ему глаза. Устройство было явно старинное, построенное клейщиками викторианских времен. И нагромождения гравировок, и невероятные приспособления вопреки всей логике свидетельствовали о продуманно упорядоченном хаосе – расположенные в космогоническом порядке механизмы посреди глухой лесной чащи. Очевидно, это была кульминация всех трудов Джона Раскина, великий шедевр «Гильдии святого Георгия», конечный продукт и предмет изысканий всего загадочного Братства прерафаэлитов.
Эдита и Сильвия отошли и сели на скамью у стены рядом с миссис Лейми. Она все еще цеплялась за кости, сжимала их в руках и смотрела прямо перед собой. Потом ее взгляд сосредоточился на какой-то отдаленной точке, будто машина была окном в иной мир. Говард поймал себя на том, что надеется: где бы ни было это место, пусть оно подарит ей мир и покой.