Да, Годфри прав. Они должны держаться друг друга. И у отряда должен быть предводитель. Поскольку предводителем был сэр Годфри, его надо слушаться, будь он хоть сто раз напыщенным хлыщом, как называет его Хиллари. По крайней мере теперь он стал обращаться к Яну более уважительно, чем раньше.
И все же с этим парнем надо держать ухо востро, особенно в мелочах. Он по-прежнему не избавился от своей привычки развлекаться за чужой счет. Это была даже не привычка, а черта характера, которую Ян испытал на своей шкуре еще в детстве.
Место, где Ян, перепугавшись, рассыпал хворост, находилось под небольшим откосом. «В этом холме наверняка кто-то живет!» — подумал Ян, вглядываясь в темноту, полную шорохов и скрипов. Что за маленький народец таится там, замышляя всякие пакости и шалости против неосторожных путников? Какие эльфы и лепреконы, феи и кобольды рыскают по этой тропе?
Какие чудовища?..
О чудовищах Ян, само собой, знал все, что только можно. Отец и мать часто с удовольствием рассказывали ему о созданиях, которые, судя по слухам, обитали в Темном Круге и время от времени выходили из него, чтобы пожирать непослушных мальчиков. Ян до сих пор побаивался подходить близко к ручьям и речкам, опасаясь, что Арагорлум-Бродяжник или Дженни Зеленозубка вцепятся в него своими длинными когтями, утащат в омут и утопят, опутав волосами-водорослями.
Короче говоря, в своих ночных кошмарах и дневных страхах Ян сталкивался со множеством самых разнообразных чудовищ...
А сейчас он шел в темноте по незнакомым местам, где эти чудовища наверняка встречались в реальности.
Ян попытался посвистеть, но дрожащие губы не послушались.
Рассыпанный хворост он обнаружил очень просто — споткнувшись об одну из коротких веток. Здесь, без сомнения, осталось много дров. Годфри был совершенно прав. Ян так торопился вернуться к лагерю, что пренебрег своим долгом и бросил на дороге едва ли не половину охапки.
Факел догорел уже до середины. Ян воткнул его в сырую почву и принялся собирать хворост со всей быстротой, на какую только были способны его неуклюжие конечности. Но Хиллари тоже была права: он действительно изменился. Он стал гибче и проворнее, увечная нога теперь меньше мешала ему в движениях. «Быть может, скоро нужно будет переделывать специальный башмак, — с радостью подумал Ян. — Что ж, проблем с этим не будет: я ведь в конце концов сапожник!»
Он сложил в кучу последние ветки и наклонился за факелом, но тут раздался необычный звук.
Он был похож на негромкое «мяу!», а последовавший за ним хруст веток в соседних кустах перепугал Яна так, что он снова выронил охапку.