– Нет…
Слишком поздно. Снова ожидание. Я добрался до вершины моста и начал спускаться. Настал час пик, и мост заполонили лектро и автомобили, все торопились на запад, из Бруклина, к заходящему солнцу. Лишь немногие, и я в том числе, ехали на восток.
В ожидании я пробыл только несколько минут.
– Вы дозвонились в Корпус домашних животных, Онкологический центр. Наша служба открыта, как предписано законом, с восьми до пяти. Пожалуйста, перезвоните утром после восьми часов, пожалуйста.
– Одного «пожалуйста» вполне достаточно, – пробормотал я и повесил трубку.
Телефон умер. Ни музыки, ни информации, ничего.
Забавно, я испытал облегчение. Или по крайней мере подумал, что испытал, когда ехал вниз, с моста, к огням Бруклина, рассыпанным, низким, как упавшие звезды. Я ничего не мог поделать до утра.
Судебный процесс над знаменитостями лучше всего проводят знаменитости. Дело о «Гетти 11» вел Байрон Эдисон Уилсон, праправнук самого знаменитого (и скандального) из «Бич Бойз». Группу адвокатов, несмотря на протесты подзащитных назначенную судьей, возглавляла Лорейн Гришэм Кунстлер, прапраправнучка активиста и адвоката двадцатого века и внучка известного новеллиста 19…-х.
Судья оказалась (она проследила, чтобы это обнаружили) незаконной внучкой судьи Лэнса Ито.
Дамарис появлялась на суде каждый день в костюме от Шанель с безупречным макияжем по специальному распоряжению судьи Леви-Гомес-Ито, которая боялась, что тюремный комбинезон может повредить образу звезды кино и послужить основанием к дальнейшей апелляции или даже отмене приговора. Таким образом Дамарис каждое утро приводили из камеры в костюмерную, прежде чем допустить в зал суда, а значит, ей приходилось вставать на час раньше, чем остальным подзащитным.
Последние представляли собой довольно разнородную и, надо сказать, не слишком колоритную толпу. Хотя их имена уже давно стерли согласно Дополнению о кончине личности к стандартизированному закону «О высшей мере наказания», можно сказать, что среди них было шесть мужчин и четыре женщины, в том числе архитектор, преподаватель музыки и два писателя-фантаста. Кое-кто имел довольно поверхностные связи с индустрией кино. Двое находились в браке, но не друг с другом. Двое оказались нетрадиционной сексуальной ориентации. Один обладал запоминающимся смехом, а другой – природной мрачностью. Все находились вне рас и культур, кроме двух белых, одного черного и одного, заявившего о своем испанском происхождении. Все говорили на английском.
«Будет сложно, – писала „Вэраети“, поддерживавшая этот сброд на суде, – представить более значительное общественное движение, начавшееся с такой малообещающей группы, если только не углубляться в историю раннего рок-н-ролла». Присяжные – совершенно безымянные и абсолютно не запоминающиеся. Большей частью муниципальные служащие на пенсии. В основном женщины, за исключением трех мужчин.