Газовые горелки попадались все реже. Гул постоянной болтовни копателей становился громче, затем тише, когда мы проходили ответвления туннелей вначале направо, потом налево, но всегда (после начального спуска) стремящиеся вверх.
– Бечевка, канистра, ракушка, ботинок, – бормотали нам в спину, – игрушечный солдат, флакон от крема для загара, зажигалка, ручка.
– Иногда в кучу попадает что-нибудь хорошее, – сказал Вергилий. – Не спрашивай меня почему. Может, все сваливали вместе, со свалки у игрушечного магазина, например. Или они мигрируют, перемешиваются под землей. Драгоценные жилы повсюду. Но есть и убитые места, где не найдешь ничего, кроме пластмассовых вилок и пленки. Им все равно. Они копают, а мы следуем за ними.
– И собираете, – добавил я, показывая на тележку, увозимую наружу. Ее переполняли кукольные головы, игрушки, пластиковые ботинки, коробки, кассеты.
– И собираем, – согласился он. – Покупаемые товары меняются из недели в неделю, от года к году. Изо дня в день. Зависит от блошиных рынков.
Я кивнул, слишком запыхавшись, чтобы говорить. Туннели поднимались вверх, становились все круче и меньше. Моя нога опять начала деревенеть, я едва мог согнуть ее.
Мы тащились вперед и вперед. Мои руки вновь пытались завязаться в узел – спрей, но дело того стоило, нога перестала болеть. Стены блестели влагой, она стекала вниз, на доски и старую фанеру, по которой мы шли. Пол раскачивался под ногами.
Дважды мы чувствовали дрожь земли, когда рушился соседний туннель. Каждый раз Вергилий ждал рядом с ближайшей командой копателей, пока минует опасность.
– В буме – так мы называем обрушение туннеля – твоя единственная надежда – диггеры. Просто остаешься рядом, а потом выходишь вслед за ними.
– Ручка, горшок, рамка, перечница, крюк, запонка, картридж, веер, пенни.
Только дважды я почувствовал отвратительно кислый запах дига и так и не увидел сам порошок, который всегда принимают самостоятельно. Я видел только его действие – копатели вгрызались не в землю, но в мир, созданный человечеством.
– Они когда-нибудь докапываются до настоящей земли? – спросил я Вергилия.
– Настоящей земли нет, – ответил он. – Вся гора состоит из вещей.
Моя нога задеревенела. Я остановился и поднял ее руками, Вергилий кинул мне спрей с монахом в капюшоне.
– Не брызгай слишком много, – снова предупредил он.
Я прыснул на нёбо немного жидкости и почувствовал, как расслабилась нога. Снова мне пришлось следить за руками. Вергилий уже двигался вверх по туннелю, поэтому я сунул спрей в карман своих небесно-голубых брюк с одной полоской. Я уже начал понимать, что он бесценен.