– Я же говорил вам. Ваш спрей вызывает привыкание, – повторил Боб. – Откладывается в мышцах. Как диоксид.
Генри встала на колени у могилы. Посадила маленького мужичка на землю, и тот ухватился за ее свитер, чтобы не свалиться внутрь.
– «Последняя воля» нам в любом случае не понадобится, – сообщила она. – Боб, ты меня слышишь?
Он закрыл глаза.
– Я мертв, так ведь?
– Ты сказал мне, что заботишься обо мне ради Панамы, – напомнила она. – Сказал, что ты александриец.
– Прости, – ответил Боб. – Я хотел оставить тебя себе.
– Ну так где же Панама? Ты даже не знаешь, правда?
– Прости! – Он тряс головой, выплевывая сухую землю. – Не хороните меня! Быть мертвым уже достаточно плохо.
– Ага! – вставил маленький мужичок.
– Они привезли тебя домой, – пояснил Индеец Боб. – Мы на кладбище Индейцев Бобов. Здесь твое место.
– Нет!
– Его место, – подтвердил я, поднимая лопату.
– У меня идея. – Индеец Боб подошел к воротам и поманил нас за собой. – Здесь он нас не услышит?
– Кто знает? – пожала плечами Генри.
– Кремация, – сказал Индеец Боб. – В Вегасе миллионы крематориев. Можете послать мне пепел по почте.
– Вегас? – переспросила Генри. – Именно там находятся александрийцы?
– Не знаю, – пожал плечами Боб. – Только догадываюсь.
Но я видел, что он врет. И не удивился. Я все время подозревал Вегас.
* * *
Через двадцать минут мы загружали грузовик. Боба снова спрятали в ковер. Маленький мужичок, завернутый в полотенце словно в тогу, цеплялся за свитер Генри, на котором теперь появилось несколько смутных маленьких бескрылых птиц, летящих наподобие ракет.
Она казалась более счастливой сейчас, когда ребенок родился. Хотя сам младенец ей, похоже, не нравился – маленький мужичок.
– Да снимет его кто-нибудь с меня?! – вскрикнула она.
Мужичок стоял на ее руке, пытаясь достать до ворота свитера.
– Он голоден, – заметил я.
– Ну а я не молочная корова!
– У меня идея, – сказал Индеец Боб. Идеи сыпались из него как из рога изобилия. Он пошел в вигвам и вернулся с банками «Великого пудинга» в двадцать четыре унции шоколада с добавками.
– Одному из Бобов он нравился, здоровая пища. Он просил похоронить его вместе с ним.
– И? – обвиняюще вопросил я.
– Мне это показалось расточительством. Может, ребенок станет его есть?
Индеец Боб отдал банки Генри. Она открыла одну, пока я помогал закатить Боба, завернутого в ковер, в грузовик.
– Хорошо пахнет, – сказала Гомер. Генри открыла еще одну банку для нее. Вскоре мы подготовились к отъезду. Индеец Боб отдал нам три фишки: две белые и одну красную, чтобы покрыть расходы на кремацию и посылку. Потом поднес палец к стартеру, чтобы мы не разворачивали нашего Боба.