– Был там… – начала она и осеклась.
– Да? – поощрил ее Майлз.
– Был один странный пассажир, который приходил ко мне и расспрашивал о синтезаторе крови. Я решила, что он из породы боязливых путешественников, хотя когда он объяснился, я подумала, что причина волноваться у него достаточно веская.
Майлз осторожно улыбнулся.
– Расскажите поподробнее о вашем странном пассажире.
– Он забронировал место на «Рудре» уже здесь, на Станции Граф. Сказал, что боится, не случилось бы с ним в пути несчастного случая, потому что стандартные заменители крови ему вливать нельзя из-за генетических изменений. А видоизменен он был очень сильно. Я хочу сказать, что поверила насчет проблем с совместимостью крови. Ведь за этим мы, как-никак, и возим с собой синтезаторы. У него были очень длинные пальцы, да еще с перепонками. По его словам, он амфибия, во что я не совсем поверила, пока он не показал мне свои жабры. У него ребра раскрывались – просто поразительное зрелище. Он сказал, во время путешествий ему приходится все время опрыскивать жабры из распылителя, потому что воздух на кораблях и станциях для него слишком сухой. – Она остановилась и сглотнула.
Значит, определенно не «Дюбауэр». Хм. Еще один игрок? Но в той же самой игре или уже в другой?
Она испуганно продолжала:
– В конечном итоге я показала ему синтезатор, ведь он казался таким обеспокоенным, и без конца расспрашивал о нем. А я в основном беспокоилась о том, какие транквилизаторы можно будет ему давать, если он окажется одним из тех пассажиров, которые начинают психовать через неделю после вылета.
Не стоит сейчас прыгать и вопить «ура!», твердо сказал себе Майлз, а то бедная девушка испугается еще сильнее. Он выпрямился и одарил ее жизнерадостной улыбкой, от которой она лишь самую малость вжалась в кресло.
– Когда это было? В какой день?
– М-м… за два дня до того, как квадди заставили нас покинуть корабль и прийти сюда.
Три дня после исчезновения Солиана. «Все лучше и лучше».
– Как звали этого пассажира? Вы сможете узнать его?
– О, конечно – у него ведь перепонки, в конце концов. Он сказал, что его зовут Фирка.
Майлз спросил будто бы небрежно:
– Вы бы согласились повторить свое признание под фаст-пентой?
Она скорчила гримасу.
– Наверное. А что, обязательно?
Не выказывает ни паники, ни излишнего рвения – хорошо.
– Посмотрим. Сейчас, пожалуй, займемся инвентаризацией. Начнем с лазарета «Рудры». – А если вдруг его направляют по ложному пути, остальные лазареты тоже.
Снова пришлось подождать, пока Бел договорится по комм-пульту с Венном и Уоттсом о временном освобождении из-под домашнего ареста медтехников, необходимых в качестве свидетелей-экспертов. Когда начальство наконец одобрило задуманное мероприятие, досмотр лазарета «Рудры» оказался приятно кратким и плодотворным.