А затем медленно он начал снова двигаться, крепко удерживая ее и производя глубокие неистовые толчки до тех пор, пока уже не смог сдержать того содрогания, которое прорвалось через все его тело, и остановить ту огненную лаву, которая внезапно вырвалась из его чресел.
А после они лежали бок о бок, взявшись за руки, прижимаясь разгоряченными телами.
– Мне ужасно понравилось быть с тобой, – прошептал Коулби, уткнувшись носом ей в плечо.
– Тогда оставайся, – прожурчала она, прижимаясь к нему, положив стройную ножку ему на бедро.
– Навсегда, – пообещал он, подтягивая ее к себе ближе и покрывая поцелуем ей рот, чтобы запечатлеть это обещание на ее устах.
– Коулби, – прошептала она после долгого молчания, и он что-то промычал в ответ. – А что ты делал на улице?
– Я подумал, что услышал вора, – пробормотал он сонно, – но это был лишь плод моего возбужденного воображения.
– М-м-м-м.
Лорен прижалась еще теснее и, получив мучительно нежный поцелуй в бугорок ближе к ее рту, закрыла глаза и заснула.
Коулби разбудил ее перед рассветом. Небо по краям окрасилось в розовые тона, а по комнате через высокие, узкие окна по обеим сторонам кровати плясал переливчатый свет.
И когда они утолили свои ненасытные желания, он приподнялся на локте и посмотрел на нее.
– Мужчина может к этому привыкнуть, – сказал он, пробегая пальцами по ее улыбающемуся рту.
Впрочем, как обнаружила Лорен в последующие трое суток, может привыкнуть и женщина. Коулби ходил на работу и приходил к ней домой каждый вечер и к ней в постель каждую ночь. Лорен, уверяла себя, что наконец-то она нашла настоящее счастье. У нее было все: работа, которая доставляла ей удовольствие, и любовь мужчины, который неожиданно стал самым важным человеком в ее жизни.
В пятницу, когда после вкусного обеда, приготовленного вместе, они наслаждались, потягивая вино, Коулби откинулся на спинку стула и долго сидел так, напряженно уставясь на темно-красную жидкость в бокале.
Казалось, что он над чем-то размышляет. Неожиданно Лорен почувствовала спазм в желудке от какого-то неясного предчувствия. Она посмотрела на тарелки на столе, на наполовину наполненный вином графин, на корзинку с хлебом и остановила недоуменный взгляд на лице Коулби.
В чем дело? Она должна знать. Что бы там ни было, каким неприятным оно ни было бы, она должна знать. «Пожалуйста, очень прошу тебя, расскажи мне, – умоляла она молча. – Не отгораживайся от меня».
– Что? – Коулби посмотрел на Лорен, и она заметила, что в его глазах была отрешенность, как будто в своих мыслях он был далеко и вынужден был приложить усилие, чтобы вновь вернуться к ней. – Извини. – Его улыбка была горестной. – Я только что обдумывал, как сказать то, что, возможно, тебе не понравится.