Каким-то непонятным образом ее локоть оказался в его руке. Большим пальцем он нежно поглаживал его внутреннюю поверхность. Он знал, что эта ласка, его убаюкивающий голос и неотрывный взгляд действуют гипнотически.
– Будь я гей, неужели бы меня так проняло, когда я сегодня днем коснулся вашей груди.
Бокал выскользнул из ее рук и, разбился вдребезги. В этот момент экономка с порога позвала ужинать.
Элис первая отреагировала на происшедшее, хотя на какое-то мгновение все трое оцепенели в напряженной тишине. Экономка рванулась вперед, минуя лужу, усеянную кусочками льда и осколками.
– Кирстен, прости, – воскликнула Элис. – Я просто хотела позвать вас на ужин. Я не думала, что напугаю тебя.
Рэйлан обнял Кирстен за талию и поддерживал до тех пор, пока едва заметным движением она не дала понять, что помощь уже не является необходимой.., и желательной.
– Я сама виновата, Элис, – сказала она дрожащим голосом. – Бокал был влажный, и я просто.., не удержала его. Все готово?
– Да. Все на столе. Вы оба идите в дом, а я тут приберу.
Рэйлан подумал, что ужинать в этой расположенной на уступе скалы столовой, три стены которой были стеклянными, все равно что висеть над пропастью в аквариуме. Мебели почти не было, за исключением нескольких стульев и стола со стеклянной крышкой. Ножками ему служили две медные головы овнов, рога которых, закрученные назад, упирались в пол. Свечи в хрустальных канделябрах распространяли аромат жасмина. Центр стола украшала крошечная ваза с тремя стебельками ландышей. Все было просто и элегантно.
– Дизайн гениальный, – сказал Рэйлан, подвигая стул Кирстен.
– Это я сделала.
– Мне нравится ваш вкус.
Бросив на него проницательный взгляд, хозяйка, видимо, пришла к заключению, что в его словах не было никакого подтекста, и с чопорным видом села на свой стул.
– Спасибо.
Она разложила по тарелкам салат, наполнила бокалы водой со льдом, сложила на коленях салфетку, подала корзиночку с хрустящими ломтиками маисовой лепешки и только после этого принялась за еду. Он наблюдал за Кирстен, чувствуя, что точность ее жестов свидетельствует о внутреннем напряжении.
– Вы, кажется, расстроены, нет?
– Да, я расстроена, – в ярости прошептала она, слыша, как Элис беспечно напевает на кухне. – Мне не нравится, как вы со мной говорите.
– Как я говорю? Вы имеете в виду то, что я упомянул о…
Она взмахнула руками.
– Не повторяйте этого больше. Я не давала вам повода говорить.., думать.., так обо мне.
– Нет, – сказал он тихо и опустил вилку на тарелку, – не давали.
– Так почему же вы позволяете себе это? Несколько бесконечных мгновений Рэйлан смотрел на нее, вертя в пальцах стакан, и наконец сказал правду: