На пересылках лагерного типа принято было искать друзей, подельников, земляков да и просто людей своей национальности. Однажды пришел пожилой уже человек лет пятидесяти пяти. Спросил:
– Воронежских нету? Кто есть из Воронежа? Я отозвался. Он подошел ко мне.
– Вы из самого города?
– Да, из города.
Человек опечалился и хотел было уже уходить, когда я сказал:
– Я сам родился в городе, но отец мой – из села Монастырщина Богучарского района. Человек заволновался.
– Фамилия-то какая у тебя?
– Жигулин по отцу.
– А звать? Отчество какое?
– Анатолий Владимирович.
– Да ведь ты, наверное, Володьки Жигулина сын?! Да ведь ты и похож на него! Как отца по батюшке?
– Владимир Федорович.
– Точно! Федора Семеновича сын. Других Жигулиных не было в селе.
Глаза его наполнились слезами. Он сел со мною рядом на вагонку, обнял меня и радостно зарыдал, удивленно повторяя:
– Володьки Жигулина сын! Володьки Жигулина сын!… Мы были соседями. Володька-то младше меня лет на семь. А с его старшим братом Алешкой, твоим дядей, мы по девкам вместе бегали. Дядя-то Алексей жив?
– Жив дядя Алеша. Он в Митрофановке сейчас живет. Мы были у него с младшим братом в сорок седьмом году. У него и у тети Зины.
– И Зинка жива?! Господи, радость-то какая! Ведь я за Зиной-то ухаживал. Она всего на полгода меня младше… Мы ведь с Алексеем в Добровольческой армии служили, у Деникина Антона Ивановича… Но Алешка-то, видно, остался, а я уплыл из Крыма… У меня в Париже жена, француженка она. И двое детей – сын и дочь. Я маляром работал, а маляр во Франции – это художник, жили хорошо, квартира хорошая… Во время войны я во французском Сопротивлении участвовал… Я ведь получил разрешение вернуться на родину и паспорт советский в посольстве получил. Решил пока один поехать, без семьи – поглядеть, как и что. Да, фамилия-то моя – Вричов, Виктор Андреевич… Ну вот. Как переехали границу СССР, меня сразу в вагоне и взяли.
– За что?
– За службу в белой армии. 58-13. А еще 58-3.
– А это что за пункт? Я такого еще не слышал.
– Проживание за границей, связь с международной буржуазией 25 лет!…
Вричов приходил ко мне ежедневно, и я ежедневно рассказывал ему о Жигулиных, об отце, о нашей жизни. Даже о своем деле… Рассказывал и он.
Много было встреч на Тайшетской пересылке. Этапы ежедневно приходили и уходили. Люди менялись. Однажды пригнали этап немцев. Все в новенькой немецкой военной форме. Я присмотрелся к ним и вдруг заметил, что они почти все очень молодые – лет по 17-18. И форма многим из них была велика, сидела мешковато. С ними было несколько молодых немок. Одна – невысокая, синеглазая, с густой копной золотистых волос, в ярком красном платье. Она мне сразу понравилась. Звали ее Марта.