— Нет, мальчик не плакал, — сказал я. — Он пытался спасти ее.
Пока тела заворачивали в белые мешки для доставки их на вскрытие, я еще раз прошелся по квартире. Здесь имелась только одна спальня, хотя она была достаточно велика, чтобы поместились и двуспальная кровать, и маленькая кроватка с бортиками — для Дональда, а кроме того большой платяной шкаф и коробка с игрушками под полкой с книгами.
Вид одежды, опрятно сложенной на полках, и игрушек, упакованных в коробку, вызвал новую волну воспоминаний, которые болью отдались в моем сердце... Менее года тому назад я вот так стоял в комнате нашего маленького дома на Хобарт-стрит, в Бруклине. И за одну ночь прошел через все муки ада. Я вдыхал последние запахи их тел, словно пытаясь поймать призраки родных мне людей — Сьюзен и Дженнифер... Их кровь все еще оставалась на стенах в кухне, а на полу все еще были меловые отметки: как раз на том месте, где стояли стулья, к которым их привязал убийца и на которых их мучили, в то время как муж и отец, призванный их защищать, проматывал время за стойкой бара.
И я думал, стоя в спальне Риты: кто возьмет и разложит их одежду? Кто почувствует хлопковую ткань ее блузки на своих пальцах? Кто снимет ее нижнее белье, розовую маечку (Рита не носила бюстгальтера, грудь у нее была очень маленькой)? Кто будет держать эти вещи в своих руках, ударившись в воспоминания, прежде чем навсегда отложить их?
Кто возьмет ее блеск для губ и проведет пальцем по его поверхности, зная, что это место, которого она ежедневно касалась, что ничьи губы, кроме ее собственных, никогда к нему не прикасались — и уже никогда не прикоснутся. Кто аккуратно вынет каждый волосок из ее расчески, чтобы вспомнить как она расчесывала волосы перед сном?
Кто возьмет игрушки ребенка? Кто будет вращать колеса на ярком пластиковом грузовике? Кто дотронется до носа-пуговки, до стеклянных глаз мишки, до поднятого хобота белого слона? А кто упакует эту маленькую одежду, эти маленькие ботиночки со шнурками, которые так и не научится завязывать?
Кто сделает все это? Кто окажет эту маленькую услугу мертвым? Кто помянет их души, ведь это более важно, чем все ритуальные услуги? Расставаясь со всем тем, что когда-то принадлежало любимым, мы словно пробуждаем их призраки. И любовь оживает в нас с еще большей силой.
Я стоял под лучами холодного солнца и наблюдал за тем, как увозили тела. Они были мертвы не более десяти часов, а по словам Вэгэна, может, даже меньше; определить точный момент смерти представлялось достаточно сложным по ряду причин, включая холод в их старой квартире и сам характер смерти Риты Фэррис. Жестокая смерть проникла в крошечные мышцы глазных яблок, шеи, постепенно распространяясь на остальные мышцы тела.