Босх скосил на нее взгляд, но ничего не сказал. Он положил фото и снова принялся перелистывать документы в папке, выхватывая обрывки информации о некоем незнакомце, которым в действительности был он сам.
Уиш сказала:
— Мы сумели найти девятерых, проживающих в Южной Калифорнии, которые имеют за плечами вьетнамский опыт. Мы их всех проверили. Медоуз был единственным, кого мы перевели в ранг подозреваемого. Он был наркоман, имел судимости. У него также был опыт работы под землей уже после того, как он вернулся с войны. — Несколько минут, пока Босх читал, она вела машину в молчании. Потом сказала: — Мы вели за ним наблюдение целый месяц. После ограбления.
— Чем он занимался?
— Ничего определенного мы не выявили. Может, какие-то коммерческие сделки. Примерно каждые три дня он ездил в Винис покупать детские шарики с опиумом. Но похоже, просто для личного потребления. Во всяком случае, никакие покупатели к нему не приходили. И никаких иных посетителей тоже не было за целый месяц слежки. Черт, если бы мы могли доказать, что он торгует, мы бы тут же его повязали, а потом — когда стали бы раскалывать на причастность к ограблению банка — уж нашли бы, к чему прицепиться. Но он не сбывал! — произнесла она таким тоном, словно старалась убедить больше саму себя, чем Босха. Так, во всяком случае, ему показалось.
— Я вам верю, — ответил он.
— Вы не хотите меня просветить, зачем мы едем в Голливуд?
— Мы ищем свидетеля. Возможного свидетеля. Скажите, как Медоуз жил все то время, пока вы за ним следили? Я имею в виду денежную сторону. Где он брал деньги на поездки в Винис?
— Единственное, что удалось выяснить, — это что он получал социальное пособие и пособие по инвалидности от Министерства по делам ветеранов. Вот и все.
— Почему вы через месяц прекратили слежку?
— У нас ведь на него ничего не было, не было даже уверенности, что он вообще имеет к этому делу отношение. Мы...
— Кто скомандовал «отбой»?
— Рурк. Он не мог...
— Тот, который администратор.
— Дайте мне закончить. Он не мог обосновать расходы на постоянную слежку, не дающую никаких результатов. Мы действовали чисто интуитивно, ничего больше. Однако прошло уже почти два месяца с момента ограбления, а у нас по-прежнему не было против него никаких улик, ничего конкретного. В сущности, мы и слежку-то стали вести просто на всякий случай, для очистки совести. Мы склонялись к мысли, что преступники давным-давно в Монако или в Аргентине. А не шастают за дозами на побережье и не обретаются в Долине, в третьесортных домах, где селятся шлюхи. На тот момент подозрения в отношении Медоуза были вообще лишены смысла. Да, это Рурк скомандовал отбой. Но я была с ним солидарна. Признаю: сейчас нам ясно, что мы дали маху. Вы довольны?