— Никакой связи, — сказал он. — Моя мать... просто ей нравились его картины. Думаю, из-за фамилии. Однажды она прислала мне эту репродукцию. Приписала в записке, что она напоминает ей Лос-Анджелес. Все эти сумасшедшие люди... Мои приемные родители... им эта картина не нравилась, но я хранил ее много лет. Висит здесь с тех пор, как я купил этот дом.
— Но вам больше нравится, когда вас зовут Гарри?
— Да, мне нравится Гарри.
— Спокойной ночи, Гарри. Спасибо за пиво.
— Спокойной ночи, Элинор... Спасибо за компанию.
К десяти часам утра они уже были на шоссе Вентура, которое, пересекая долину Сан-Фернандо, выводит из города. Сегодня за рулем был Босх. Они ехали в сторону, противоположную основному потоку движения, держа путь на северо-запад, к округу Вентура, и оставляя позади пелену смога, который заполнял Долину, словно налитые в лохань грязные сливки.
Их путь лежал в колонию «Чарли компани». Год назад ФБР произвело лишь поверхностную проверку обстоятельств пребывания Медоуза в этом реабилитационно-исправительном учреждении в рамках программы социальной поддержки ветеранов. Уиш сказала, что, по ее мнению, необходимость в такой проверке была минимальной, поскольку Медоуз вышел оттуда почти за год до ограбления банковского хранилища. Она сказала, что ФБР тогда затребовало копию досье Медоуза, но не проверила имен других осужденных, которые находились там с ним одновременно. Босх считал, что это было ошибкой. Он сказал, что, судя по перечню мест работы Медоуза, ограбление банка стало результатом давно вынашиваемого плана. И этот план мог родиться и созреть именно в «Чарли компани».
Прежде чем тронуться в пусть, Босх позвонил Дэрилу Слейтеру, полицейскому, под чьим надзором находился Медоуз после условно-досрочного освобождения, и получил краткую сводку о «Чарли компани». Слейтер сказал, что эта колония представляет собой сельское овощеводческое хозяйство, принадлежащее одному армейскому полковнику, который по выходе в отставку нашел свое второе призвание. Полковник заключил соглашение с тюрьмами штата и федеральными тюрьмами о том, что будет принимать к себе досрочно освобождаемых заключенных, поставив единственным условием, чтобы те были ветеранами войны во Вьетнаме. Удовлетворить это требование было не слишком трудно, добавил от себя Слейтер. Как и в любом другом штате, в тюрьмах Калифорнии отбывало срок множество бывших военных. Причем, по словам Слейтера, полковника Гордона Скейлза не интересовало, какие именно преступления совершили эти ветераны. Он просто хотел вернуть их на путь истинный. Исправительное учреждение имело штат служащих из трех человек, включая самого Скейлза, и там одновременно могло содержаться не более двадцати четырех человек. Средний срок пребывания составлял девять месяцев. Они работали на овощных плантациях с шести до трех, делая только один перерыв — в полдень, на обед. После окончания рабочего дня проходило общее часовое собрание, иначе называемое «душеспасительная беседа», затем следовали ужин и просмотр телевизора. Перед отбоем был еще один час религиозной беседы. Слейтер сказал, что Скейлз использовал свои связи в обществе для того, чтобы пристраивать ветеранов на те или иные места работы, когда те были готовы к вступлению в большой мир. За шесть лет доля рецидивистов среди людей, отбывших срок в «Чарли компани», составила только 11 процентов. Показатель столь завидный, что Скейлз был отмечен похвальным отзывом в речи президента в ходе предвыборного турне по штату.