— Как обычно. Рурк ушел?
— Да, в ярости, мы вдрызг разругались. Сказал, что хочет, чтобы я завтра расписала ему каждый свой час накануне. После случившегося он чувствует, что не все нити у него в руках и он уже не так твердо рулит этим делом.
— Или тобой.
— Да. Похоже, этот фактор тоже присутствовал. Он хотел знать, что мы делали возле моего дома. Я сказала, что ты просто подвез меня.
Босх устало опустился на стул по другую сторону стола и запустил руку в пачку в поисках последней сигареты. Сунул ее в рот, но зажигать не стал.
— Если отвлечься от того, что Рурк заинтригован или ревнует, что он думает об этом происшествии? — спросил он. — Тоже сваливает на пьяного водителя? Как и мое начальство?
— Да, он тоже упоминал версию с нетрезвым водителем. Еще он спросил, нет ли у меня отвергнутого ревнивого бойфренда. В остальном не сказать чтобы кто-то озаботился этим происшествием или счел, что оно может иметь отношение к нашему делу.
— Я не подумал насчет отвергнутого дружка. И что ты ему ответила?
— Ты такой же продувной дипломат, как и он, — ослепительно улыбнулась она. — Я ответила, что это не его дело.
— Отлично сказано. А мне ты что бы ответила?
— Нет. — Он смешался, и она, подержав его в таком состоянии несколько секунд, добавила: — Я имею в виду: нет ревнивых поклонников. Так что не пора ли уйти отсюда и вернуться к тому, на чем мы остановились... — она взглянула на часы, — примерно четыре часа назад?
* * *
Босх проснулся в постели Элинор Уиш задолго до того, как первые рассветные лучи проникли сквозь занавеску на стеклянной раздвижной двери. Не в силах побороть бессонницу, он в конце концов встал и принял душ в нижней ванной комнате, на первом этаже. Произведя ревизию кухонных шкафов и холодильника, начал сооружать завтрак — из кофе, яичницы и рогаликов с изюмом и корицей. Бекона он так и не смог найти.
Услышав, как наверху выключился душ, он понес туда стакан апельсинового сока и застал ее перед зеркалом ванной. Она стояла нагишом и заплетала волосы, поделив их на три толстые пряди. Завороженный, он наблюдал, как Элинор ловко укладывает волосы во французскую косу. Затем она приняла от него сок вместе с долгим поцелуем. Потом накинула свой коротенький халат, и они спустились завтракать.
Чуть позже Гарри, оставив кухонную дверь открытой, стоял снаружи и курил.
— Ты знаешь, — сказал он. — Я просто счастлив, что все обошлось.
— Ты имеешь в виду вчера вечером, на улице?
— Да. Что с тобой ничего не случилось. Не знаю, как бы я с этим справился. Я понимаю, мы совсем мало знакомы и все такое, но... м-м... ты мне небезразлична. Понимаешь?